Отталкиваясь от замечаний О’Доннелла о воздействии на динамику политических режимов структурных переменных (как экономических, так и внеэкономических), можно по-новому оценить и сам список этих переменных. Их следует воспринимать как постоянно меняющуюся окружающую среду динамики политических режимов, которые со временем могут эволюционировать в разных направлениях из‐за влияния множества других переменных. В частности, такие неэкономические структурные факторы политической динамики, как, например, использование государственного насилия, мобилизация конфликтов идентичностей (или ее отсутствие) и эффекты различных «наследий прошлого», можно рассматривать не только в качестве причин расхождения траекторий эволюции политических режимов126, но и как следствие стратегических шагов, предпринятых политическими игроками.

Государственное насилие как репрессивный инструмент политических режимов127 необходимо для «выживания» автократий, и включение его в анализ постсоветского государственного строительства очень важно для понимания успехов и провалов авторитаризма128. Вопрос, однако, заключается в том, до какой степени разные последствия репрессивной политики государств обусловливаются структурными факторами или, точнее, до какой степени они определяются усилиями постсоветских акторов. Хотя почти все они предприняли определенные усилия для строительства иерархических «властных пирамид»129 в рамках государственного аппарата (в России этот механизм называется «вертикалью власти»), результаты этих действий различаются, даже несмотря на определенное сходство использованных «кирпичиков», которые заимствовались из советской эпохи. Так, в Беларуси Александру Лукашенко, несмотря на отсутствие структурных предпосылок, удалось эффективно построить «превентивный» авторитаризм130. Его режим опирался на государственный контроль над экономикой и сочетал всеобъемлющий контроль и мониторинг любой нежелательной деятельности с открытостью границ и созданием мощных стимулов для эмиграции у реальных или потенциальных «диссидентов»131, предотвращая тем самым опасность серьезных массовых протестов вплоть до 2020 года. В России Путин в течение первых двух президентских сроков весьма успешно осуществлял рецентрализацию государства после глубокой и затяжной его децентрализации. За счет интенсивного институционального строительства132 и создания эффективной комбинации «кнутов и пряников» для субнациональных этажей «вертикали власти»133 ему удалось интегрировать региональные «политические машины» в общенациональную систему «доставки» голосов избирателей. Таким образом, Кремль создал достаточно мощные стимулы для политической лояльности и распространил ее с уровня регионов и городов134 на уровень предприятий135. В конечном итоге российский режим успешно справился с неожиданной волной массовых протестов в 2011–2012 годах136 и еще сильнее закрутил гайки репрессивной политики.

Президенту Украины Виктору Януковичу, напротив, совершенно не удалось построить «вертикаль власти» вплоть до протестов Евромайдана