Однако главным в этом процессе было то, что имперский (союзный) центр вообще фактически отказался от силовой стратегии удержания своих колоний (союзных республик). И даже новообразованной Чеченской республике, которая не была союзной (а потому не имела законных оснований для превращения в самостоятельное государство), но в которой крупные группы населения (прежде всего в столице и в ее горной части) хотели независимости, было позволено обрести фактическую самостоятельность. Правда, очевидные и многочисленные проблемы, которые Чечня стала немедленно генерировать для окружавших ее российских регионов и федерального центра, и раскол населения на сторонников единства с РФ и его противников сделали эту самостоятельность невозможной.

С другой стороны, этнический национализм сыграл принципиально важную роль в институционализации большинства государств, образованных из союзных республик. Практически все они (кроме Белоруссии и России) оформились как государства с одной титульной этнической группой – «государствообразующей» нацией. Исходя из этого в них признается один государственный язык (титульной нации), разворачивается комплекс требований по апроприации всеми меньшинствами «национальных традиций и культуры»476. История страны в школьных учебниках, музеях и научных изданиях сводится к истории титульного этноса477. При этом сами по себе меньшинства удаляются из аппарата власти и особенно с публичных позиций, например из числа министров и глав региональных администраций, депутатов национальных парламентов (возможно, при оставлении одной-двух фигур для публичной демонстрации этнической толерантности и «переговорщиков» с Москвой).

Однако ни одна из бывших советских республик не была этнически гомогенной. В большинстве из них были крупные этнические или языковые меньшинства, которые компактно проживали вместе, причем нередко на краю государства. В некоторых случаях значительная и доминирующая их часть считала, что имеет намного больше общего с соседним государством, нежели с тем, в котором теперь им придется жить. Это касалось не только русских и русскоязычных, но и узбекского, казахского, таджикского, азербайджанского, армянского, лезгинского, осетинского по этническому составу и языку населения. К этому добавлялась проблема внутренних противоречий среди населения титульной нации. Оно нередко оказывалось разделено по региональным сообществам. Часть из них отличалась от титульных собратьев не только диалектами или степенью экономического развития, но и уровнем владения титульным языком, религией, а также претензиями на большую или меньшую роль представителей региона в управлении страной. Таким образом, каждая из бывших союзных республик становилась «мини-империей», в которой доминирующая титульная этническая группа, как правило, приобретала все черты имперского народа, а в ней еще нередко выделялась та часть, которая считала всех остальных представителей титульного народа недостаточно патриотичными, верующими или способными к управлению. В Таджикистане такой подход привел к гражданской войне между таджиками, представителями разных регионов. В других новообразованных странах это дополнительно накаляло ситуацию.