– региона, затмевающего собой все остальные в федеративной системе423. По причинам, на которых я подробнее остановлюсь ниже, практически все распавшиеся этнофедеративные государства имели в своем составе такой регион, так что, по моему мнению, подобная структура является по определению дестабилизирующей. Нельзя сказать, что СССР в этом отношении был изначально обречен, но он был, безусловно, весьма хрупким, и потому не стоит удивляться, что Михаил Горбачев не сумел сохранить Союз, хотя в действительности и был близок к этому. В российском контексте это означало, что крушение СССР разворачивалось в первую очередь в форме противостояния между лидером Союза (Горбачевым) и лидером региона-ядра – РСФСР (Борисом Ельциным). Это, в свою очередь, послужило спусковым механизмом для целой серии событий, обернувшихся для России долгосрочными последствиями, в том числе напряженностью в отношениях с соседями, внутренней напряженностью между русскими «этнонационалистами» и «имперскими» националистами (и тем более теми, кто националистами не были), а также циклическим чередованием стабильности и нестабильности; причем сейчас новая волна нестабильности представляется вполне вероятной.

Пожалуй, стоит начать с определения некоторых ключевых терминов, которыми я буду пользоваться ниже. Под «федерализмом» я подразумеваю государственную систему, где как минимум два управленческих уровня обладают конституционно гарантированной автономией хотя бы в некоторых значимых политических сферах и где существует хотя бы толика демократии, благодаря которой самостоятельность в принятии решений (закрепленная в Конституции) становится не просто формальностью424. Согласно этому определению, СССР можно было назвать федеративным государством после – и только после – проведения соревновательных выборов на республиканском уровне в 1990 году (при этом для моего анализа интерес представляют прежде всего институты федерального Центра, возглавляемые Горбачевым, и 15 союзных республик)425.

«Этнофедерализм» я определяю как федеративную систему, где хотя бы некоторые (больше одного) из региональных субъектов наполнены этническим содержанием, то есть как минимум де-факто признаются местом проживания конкретных этнических групп, отличных от преобладающего этноса. Чтобы полностью соответствовать понятию «этнофедерализм», федеративное государство должно включать не только территории меньшинств, но и территорию большинства. Скажем, Великобританию нельзя считать этнофедеративным государством, поскольку институциональной автономией там обладают только территории меньшинств – Шотландия, Северная Ирландия и Уэльс, – а Англия (ядерный регион) напрямую управляется Центром, не имея, к примеру, собственного законодательного собрания, отделенного от британского парламента. Устройство Великобритании, таким образом, представляет собой систему автономий, а не федерализм, и такая система «ведет себя» иначе. В то же время СССР в 1990–1991 годах полностью соответствовал моему определению этнофедерализма. Хотя Россия не признавалась собственной территорией «этнических русских», она была таким же субъектом федерации, как и остальные, а другие союзные республики без исключения «отводились» этническим меньшинствам: Украина – украинцам, Узбекистан – узбекам и т. д. Конечно, русские в советский период, в том числе и при Горбачеве, часто занимали привилегированное положение, но каждая из союзных республик пользовалась особым статусом в отношении своей титульной этнической группы