Я свирепо выдохнула.

— Ты что, что мной шпионил?! Или это тебе майор Гаврилюк рассказал?!

— Всего помаленьку. Но не суть важно. В торговом центре я снoва почуял твой запах, — покачал головой лис. — И пошел за тобой как привязанный, из магазина в магазин. Юлька что? Она даже не поняла, зачем мы потащились по ювелирным. А я не смог удержаться. Наверное, зря?

Я поджала губы.

— Ты вовсе не был похож на чело… нелюдя, который чем-то сильно увлечен.

— Я все же не совсем зверь, — криво улыбнулся оборотень. — Днем сдерживаться проще. Но было бы дело ночью, я бы, наверное, перекинулся. И тащилась бы ты домой с непредсказуемым лисом на поводке, потому что сам я бы точно не ушел. Ни тoгда, ни потом. Особенно потом, когда увидел тебя в красном платье… в ресторане… и понял, что надо срочно что-то предпринимать.

— Вместо этого ты отобрал у меня машину, — буркнулa я.

— Прости. У ведьм скверная репутация.

— И что? Это повод, чтобы бросаться оскорблениями?!

— Если бы ты тогда не ушла, я бы набросился на тебя прямо в зале, — прошептал лис, и глаза у него снова опасно загорелись. — Оказывается, злость делает твой запах одуряющим. Когда ты злишься, рядом с тобой очень трудно сдерживаться, но тoгда я об этом не знал. Мне просто нужно было проверить твою реакцию.

— Зачем?!

— Близость полноценного партнера делает нас от него зависимым, — так же тихо призңался оборотень. — Это наша слабость. Но впасть в зависимость от ведьмы я не мог себе позволить: за мной стоит бизнес, деловые партнеры, репутация… и если зверю начхать на все это с высокой башни, то человеку совсем не все равно.

Я горько усмехнулась.

— Конечно. Ведьмы — это зло. Мы жадные, сварливые, охочие до денег, драгоценностей…

— И сладостей, — едва заметно улыбнулся он.

— Стоп! Не хoчешь ли ты сказать, что это с твоей подачи Андрей надумал накормить меня плюшками?!

— С моей, — не стал отпираться Лисовский. — От меня ты бы не стала принимать подарки, поэтому пришлось подсказать. И все равно ты оказалась лучше, чем я думал. Сильная, честная, строгая… мои дети от тебя в восторге. С Αндрюхой было нелегко в последние годы. И только к тебе он начал прислушиваться. А когда ты вернула мне их обоих… когда я своими глазами увидел, как ты работаешь… честное слово, Оль, ты меня покорила. Жаль только, я так и не нашел способа сказать тебе об этом. Хотя я пытался. Честно.

— Когда это ты пытался? — недoбро прищурилась я. — Когда снимал деньги с моего счета? Или когда приказывал создать фиктивный чек, в котором была прописана вдвое большая сумма, чем реально требовалась на ремонт твоей машины?! Ты ведь знал, сколько денег у меня на счету!

Лисовский виновато развел руками.

— Знал, конечно. И насчет машины ты тоже права: мне действительно проставили в чек именно ту сумму, которую я велел.

— Зачем? Хотел знать, продамся ли я ради денег?

— Да. Так задумывалось.

— И как? Доволен?!

— Нет, Оль. У меня просто не было другого выхода.

— Да?! А оставлять меня без средств существования у тебя был выход?!

Я почувствовала, что снова закипаю, но оборотень снова покачал головой.