Ему не нравится, что говорю о себе как будто со стороны.
А мне даже нравится.
Потому что жена Островского — бедная проданная в рабство женщина, и мне искренне ее жаль, потому что она обречена существовать в его мире только в качестве рабыни. И не важно, скольких «правильных» наследников она родит. Ее место будет около пятки мужа: в покорности, с потупленным взглядом и фальшивой улыбкой благодарности за все, что перепадает из его рук. Иногда за бриллианты и соболя, иногда — за побои.
А я — Анфиса, буду существовать внутри нее.
И, возможно, ждать своего выхода на сцену.
— Очень хорошо, что ты это понимаешь. — Островский отодвигается, отпускает мое лицо и снова тянется за телефоном. — И то, что мне симпатичен твой характер не означает, что в следующий раз, когда мне не понравится тон твоего голоса, я снова спущу все на тормозах.
С моей стороны было бы слишком наивно на это рассчитывать.
Поэтому жена Островского корчит благодарность за терпение, а я уговариваю себя хотя бы какое-то время сидеть тихо и не высовываться.
Глава 12: Анфиса
В медицинском центре, куда меня привозит водитель, провожу около двух часов.
Сначала долго и скрупулезно собирают анамнез: выспрашивают обо всех болячках, вплоть до прабабки, у кого и сколько было детей, как проходили обе беременности моей матери. Как будто я могу знать обо всем этом. Единственное, что я точно могу сказать о ее периоде «дважды по девять» — так она сама говорит — так это то, что меня она родила ногами вперед, мучительно и долго, и после этого утратила возможность вновь стать матерью.
После заполнения карты, меня ведут на осмотр.
Потом на анализ крови.
Потом еще в какой-то кабинет.
Потом снова к врачу, и снова на осмотр.
Чтобы в конце концов, когда я просто перестаю понимать, кто все эти люди и чего они от меня хотят, оказывают в кабинете своего ведущего врача. Он сам усаживает меня в дорогое кожаное кресло, прикрывает дверь до щелчка и только усевшись за стол, снимает очки, чтобы потереть красную переносицу.
Абсолютно уверена, что ничего хорошего сейчас не услышу.
И уверена, что новость, которую скажет доктор, тоже не очень его радует.
Он наверняка уже успел пообщаться с Островским.
Знает, что с ним случается, когда-то что-то не по его.
— Анфиса, у вас непроходимость маточных труб. Судя по вашим снимкам и анамнеза — это врожденная патология. Вы указывали на… — Он опускает нос в мою медицинскую карту, прикладывает очки, чтобы прочесть, — болезненные менструации и боли внизу живота. Это один из частых сопроводительных симптомов врожденных причин неправильного развития матки и маточных труб.
Я складываю руки на коленях, как прилежная ученица, которую впервые в жизни отчитывают за контрольную с грубейшими ошибками. А она знать не знает, почему так произошло, потому что писала как обычно.
— Боюсь, что при таком диагнозе… — Доктору словно страшно произносить его вслух, поэтому он встает, подходит ко мне и, глядя сверху вниз, говорит: — Я рекомендую вам и вашему мужу процедуру ЭКО. Конечно, есть несколько способов улучшить ситуацию хирургическим вмешательством, но, опираясь на свой личный опыт, могу сказать, что максимум, на что мы можем рассчитывать — пять, может быть, десять процентов к вашим почти нулевым шансам забеременеть самостоятельно. И при этом подобные операции требует подготовки и длительного периода восстановления. То есть, в случае хирургического вмешательства, я буду настаивать на минимум полугоде отсрочки беременности. А лучше бы воздержаться от попыток завести малышка в течение года.