— Я задержусь сегодня после работы, — говорит Марата, когда мы снова оказываемся в салоне его автомобиля. — Скажешь, чтобы ужин готовили на тебя одну.

Он никогда не говорит, в котором часу вернется.

Так что сегодня делает это намеренно, чтобы дать мне понять — та девица будет более благодарной за его внимание и заботу.

Возможно, нужно хотя бы попытаться изобразить сцену ревности.

Но я не могу.

Только спрашиваю, что он хочет на ужин.

Марат оставляет вопрос без ответа, и продолжает:

— Диана записала тебя к доктору завтра на два часа дня.

— Доктору? Я хорошо себя чувствую.

— И мне это не нравится, — жестко обрубает Островский.

Он очень выразительно смотрит на меня злыми синими глазами.

И, пусть не сразу, но до меня постепенно доходит, что он имеет ввиду.

С момента нашей первой брачной ночи — кошмаре, который я никогда не смогу забыть — прошло уже три недели. Марат регулярно использует меня. Назвать то, что происходит в нашей постели как-то иначе, не могу даже в мыслях. Он просто приходит, выбирает позу, которая ему нравится, берет меня и кончает.

Островский хочет наследника благородных кровей.

Скрестить ту ветку его семейного древа, которая тянется от каких-то польских князей — с моей.

Хочет наследника, про которого будет говорить, что в его жилах течет кровь Романовых.

— Надеюсь, Анфиса, — Островский без предупреждения хватает меня за подбородок, сдавливая до россыпи красных пятен перед глазами, — с тобой все в порядке. В противном случае я буду очень… очень расстроен.

Я даже не знаю, что ему ответить.

Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я привыкаю к его грубому обращению, Островский делает что-то вот такое — и я снова трясусь от страха.

Потому что теперь живу в его мире. Вселенной, где правят некоронованные короли, которым ничего не стоит превратить жизнь человека в кошмар. Любого человека, если он стоит хотя бы на ступень ниже. А я для него просто паразит, которого он вынужден терпеть рядом по необходимости. И стоит мне взбрыкнуть…

Он как будто понимает, о чем думаю.

Хотя неудивительно. За столько лет наверняка научился читать по лицам. Иначе не был бы он Маратом Островским — человеком, который богат настолько, что под него не рискуют копать даже самые правдолюбивые СМИ. Не считая парочки совсем уж бесстрашных блогеров.

— Я просто хочу, чтобы моя племенная кобыла сделала то, ради чего я ее купил, — медленно, словно разговаривает с совсем отбитой, разжевывает Марат. — Ничего сложного, Анфиса. Я трахаю тебя каждый день. Стараюсь выполнить то, что должен. И пока что в нашем браке, я — тот человек, который прилежно выполняет свою часть сделки. А ты только очень «старательно украшаешь» мою жизнь своим постным лицом.

Это он о подарках.

О мехах, драгоценностях, сумках от «Шанель» и «Диор», красивой жизни, за которую я недостаточно долго и красиво валяюсь у него в ногах.

Точнее, не валяюсь совсем.

Хоть мне и страшно, что однажды та часть его мозга, которая хоть немного контролирует тело, впадет в кому, и он сделает со мной то же самое, что сделал с собственным сыном.

— Твоя племенная кобыла раздвигает ноги всегда, когда ты хочешь, — говорю спокойно, нечеловеческим усилием воли превозмогая страх. — Извини, что она больше ничего не может сделать, чтобы ускорить процесс.