Они в благоговейном трепете следили за движением карандаша, и Тиффани слышала их бормотание:

— Зрите, ползет и виляет писцатая палочка. Карговское дело.

— Эччч, писодейство ей ведомо, это так.

— Но ты нас не запишешь, мистрис?

— Айе, чье прозвание в бумажищах, тому век воли не видать.

Тиффани закончила и прочла записку:

Дорогие мама и папа, я ушла искать Вентворта. Со мной все будет прекрасно (зачеркнуто) надеюсь (зачеркнуто) хорошо, потому что я с друзьями (зачеркнуто) знакомыми (зачеркнуто) теми, кто имел дело с Бабушкой, PS сыры на полке № 3 надо перевернуть, если я завтра не вернусь.

Целую, Тиффани.

Она посмотрела на Роба Всякограба, который успел быстро взобраться по ножке стола и теперь пристально наблюдал за карандашом, на случай если тот станет опасен.

— Вы же могли просто сразу прийти ко мне и попросить, — сказала она.

— Не ведали мы, что искомая — ты, мистрис. Тут ходит куча великучих дев по ферме сей. Не ведали мы, пока ты не словила Вулли Валенка.

Еще может выйти так, что и вправду не я, подумала Тиффани.

— Да, но воровать яйца и овец — вот это было лишнее, — сказала она веско.

— Так они плохо лежали, да и не были гвоздями приколочены, мистрис, — ответил Роб Всякограб, словно это было законное оправдание.

— Они лежали как положено, и яйца гвоздями не прибивают! — отрезала Тиффани.

— Эччч, то во власти твоей — ведать премудрости сии, мистрис, — ответил Роб Всякограб. — Вижу, писодейство свое ты уже совершила, в путь бы нам пора. Ты владеешь пометельником?

— Летаешь ли ты на метле, — бормотнул жаба.

— Э… нет, — сказала Тиффани. — Важнейшая вещь в магии, — добавила она высокомерно, — это знать, когда не пользоваться ею.

— То верно, — сказал Роб Всякограб, соскальзывая по ножке стола вниз. — А поди сюда, Вулли Валенок. — Один из Фигглов, очень напоминающий утреннего яйцекрада, подошел к Робу, и оба чуть пригнулись. — Не вступишь ли, мистрис? — проговорил Роб Всякограб.

Прежде, чем Тиффани успела ответить, жаба сказал углом рта, и у жабы это немало:

— Один фиггл может поднять взрослую женщину. Попробуй растоптать его — не сможешь.

— Я не хочу пробовать!

Очень осторожно Тиффани подняла свой большой ботинок. Вулли Валенок забежал под подошву, и Тиффани почувствовала, что ботинок толкнули снизу вверх. Это было как поставить ногу на кирпич.

— Теперя другую мальца ботиночку, — сказал Роб Всякограб.

— Я упаду!

— Нае, мы умеем.

И в следующий миг Тиффани стояла на двух пиктси. Они шевелились взад-вперед под ботинками, держа ее в равновесии, но Тиффани чувствовала себя очень устойчиво. Все равно что просто надеть ботинки с толстыми подошвами.

— Двинулися, — сказал Роб Всякограб снизу. — И не заботься, что станет кися твоя цапать птушанятков. Парни будут бдеть.

Крысоед полз по ветке. Не из таковских он был котов, которые так вот просто умеют менять взгляды на жизнь. Он был из котов, которые умеют находить гнезда. Он различил писк, еще когда был на другом конце сада, и уже от подножия дерева углядел три желтых клювика в гнезде. Теперь он приближался, облизываясь. Еще чуть-чуть…