Он делал прекрасные подарки пишущей братии, – говорит Дэнни Филдз, – агент “Elektra”. Он был таким сильным. Он давал великолепные интервью и сыпал легендарными цитатами. Он буквально бросался ими. И журналисты начали писать о нём. Он заставлял их получать от этого удовольствие. Поэтому они не смеялись над ним. Они воспринимали его совершенно серьёзно.

Джим и остальные “Doors” хотели, чтобы их воспринимали серьёзно. Поэтому их интервью звучали весьма похоже на колледжские анекдоты. Интервью представителю “Newsweek” в Лос -Анджелесе в октябре, когда они вернулись из Нью-Йорка, было тому хорошим примером. “Есть вещи, о которых вы знаете, – говорил Рэй, цитируя Джима, – и вещи, о которых вы не знаете, вещи известные и неизвестные, а между ними двери – это мы”. Позднее эти слова будут приписаны Уильяму Блэйку.

“ Это поиски, – говорил Джим, – открывание одной двери за другой. Здесь нет ещё последовательной философии или политики. Чувственность и зло – сейчас это привлекательный для нас образ, но мы воспринимаем его как змеиную кожу, которая будет когда -нибудь сброшена. Наша работа, наши концерты – стремление к метаморфозе. Вот сейчас я больше интересуюсь тёмной стороной жизни, злом, обратной стороной Луны, ночью. Но в нашей музыке это проявляется так, будто мы ищем, стремимся, пытаемся прорваться насквозь, в некое более чистое, более свободное царство.

Это как ритуал очищения в алхимии. Сначала вы должны пройти через беспорядок, хаос, возврат к первородным страданиям. При этом вы очищаетесь и находите новый источник жизни, который всю её изменяет, изменяет суть и саму личность, пока в конце концов, с надеждой, вы не разберётесь в этом и не согласитесь со всеми этими дуализмами и противоположностями. После этого вы говорите уже не о добре и зле, а о чём-то неопределённом и чистом. Наша музыка и мы сами, как видно по концертам, ещё в состоянии хаоса и беспорядка с, может быть, зарождающимися элементами чистого начала. Недавно, когда мы появились на сцене, это стало сливаться воедино”.

Затем он провозглашал ещё один свой выдающийся лозунг: “Думайте о нас как об эротических политиках ”.

Автору журнала “Time” Джим любезно согласился рассказать о концепции рок-театра, смешивая музыку со структурой поэтической драмы. О Лос-Анджелесе он сказал так: “Этот город ищет некий ритуал, чтобы соединить в нём свои разрозненные фрагменты. “Doors” тоже ищут тот же самый ритуал – вид электрической свадьбы”. И затем: “Мы прячемся в музыке, чтобы раскрыться”.

Джим всегда придавал значение имиджу и прессе. Перед каждым концертом он спрашивал у кого -нибудь из журналистов “Elektra”, кто из прессы находится в зале и на какую аудиторию рассчитаны их материалы. Он работал в тесном контакте с Глорией Стэйверс над её публикациями в “16”, доводя каждую из них до такого состояния, чтобы он сам был ими доволен.

То, как Джим работал с фотографиями, тоже было самораскрытием. В сентябре, когда “Doors” были в Нью-Йорке, прошло три важных фотосессии, и перед съёмками он ходил к Джею Себрингу, самому модному голливудскому стилисту причёсок – ещё до отъезда из ЛосАнджелеса.