У Эшера Дэнна была такая теория: если они с Джимом напивались ночью перед важным концертом, то это пройдёт и во время выступления Джим будет относительно трезвым. Эта теория не сработала ноябрьским вечером, когда “Doors” выступали в “Winterland” Билла Грэхэма в Сан -Франциско. Джим пил с Эшем в гостиничном баре с трёх до восьми: возможно, десять или двенадцать порций. Затем они присоединились к Тодду Шиффману, который купил ещё одну порцию, прежде чем впихнуть их в машину и отвезти на Филмор Авеню, причём во время поездки Джим буквально брызгал непристойностями.

Ты думаешь, он сможет выйти на сцену? – спросил Тодд.

Конечно, – сказал Эшер Дэнн. – Когда он напивается так, как сейчас, он лучше выступает.

Это было правдой лишь отчасти: когда он был пьян, он часто давал свои лучшие концерты; но, когда он был пьян, он давал также и некоторые из худших концертов.

Лимузин подъехал к стоянке. Появился Билл Грэхэм.

Где, чёрт возьми, вы были? – воскликнул он.

Мы здесь, Билл, – сказал Эшер, очевидно, такой же пьяный, как и Джим. – Мы не опоздали на концерт.

Лицо Грэхэма превратилось в маску, и он закричал:

По контракту группа должна была быть здесь ещё час назад: это значит, все четыре члена группы! В том числе и Джим Моррисон! – Грэхэм пальцем указал на Джима. – Он пьян, не так ли?

С того момента, как Джим поднялся на сцену, творился хаос. Толпа была в экстазе обожающая, застывшая. Джим бегал по сцене, сводя с ума осветителей на балконе. Он вставал на самый край высокой сцены, раскачиваясь над осветительными приборами в оркестровой яме, вертя микрофономкак верёвкой, со свистом носящейся над головами зрителей. Перед сценой была давка.

Билл Грэхэм стремительно ворвался в зал, спустившись туда из офиса, и стал сквозь толпу пробираться к сцене. Он размахивал руками, пытаясь привлечь внимание Джима. А Джим продолжал вертеть микрофоном. Его глаза закрыты, он весь – только музыкальный ритм. В конце концов он опять запустил микрофон в зал – так, что он как пуля попал Грэхэму в лоб и сбил его с ног.

После всего в раздевалке Джим подбил Эшера толкнуть его, что Эшер и сделал; Джим растянулся на полу.

В ноябре “Doors” попали в самый цвет списка “А”: “Newsweek”, “Time”, “New York Time” и “Vogue”. Это были не просто упоминания или хвалебные рецензии на записи – газеты исследовали и пытались дать определение “Doors”.

6 ноября “Nesweek” писала: “Качающиеся “Двери” раскрываются: бесчувственная сталь, таинственные звуки, хэллоуинский мир и запретный плод”. 15-го “Vogue” поместил фотографию Джима – с обнажённой грудью, с серебряным индейским полукруглым браслетом на шее – это была иллюстрация статьи профессора истории искусств, который рассказывал средней Америке о том, что Джим “забирает” людей. Его песни – мрачные, нагруженные каким-то фрейдистским символизмом, поэтические, но не милые, предлагающие секс, смерть, трансцеденцию… Джим Моррисон пишет так, как если бы это Аллан Эдгар По вернулся на землю в виде хиппи ”. 20-го “Time” вспомнил цитату Джима из биографии для “Elektra”: “Меня интересует всё, связанное с восстанием, беспорядком, хаосом”, а затем описывал музыку как исследование, которое “вело “Doors” не только мимо таких привычных для молодёжной одиссеи тем, как отчуждение и секс, но в символические царства бессознательного – в мрачные ночные миры, наполненные бьющимися ритмами, дрожащими металлическими тонами, неясными образами”. Фотография, сделанная за кулисами, показывала Джима, затянутого в чёрную кожу, упавшего, будто от наркотиков, одно только его лицо оказалось скрытым от камеры.