— Значит, продолжаем движение?

— Есть другие предложения?

— Да, нет, в общем, — вздохнул де Бац. — Отойти к своим уже не успеваем, да и резервов у штаба фронта практически нет.

И он был прав на этот раз. Помощь не придет, и отступить не получится. Франки, скорее всего, для того и вписались, чтобы стреножить АУГ и подставить ее под удар мексиканской эскадры. И, разумеется, "ничего личного", как говорят янки. Лиза ли стоит во главе эскадры, или еще кто, суть не в персоналиях, а в бизнесе, как выражаются те же североамериканцы. А бизнес у всех свой.

Следующие полчаса АУГ-3 двигалась в пасть зверя, хотя, возможно, дела обстояли куда лучше, чем думалось Лизе. У нее двенадцать вымпелов и восемьдесят девять исправных штурмовиков, и, если франки не встрянут — а вероятность такого исхода достаточно высока, — мексиканцев Лиза раскатает в блин. Однако оптимистический сценарий, как вскоре выяснилось, страдал именно что излишним оптимизмом. Дело шло к развязке, поскольку эскадры выходили на дистанцию огневого контакта, когда, минуя все промежуточные инстанции, на прямую связь с Лизой вышел небезызвестный первый лейтенант Джос Данэм.

— Срочное донесение, мэм! — доложил юный разведчик. — Центр радиоперехвата в разведотделе Центрального Командования сообщает, что король Болдуин час назад сделал официальное заявление об объявлении войны республике Техас!

"Ох, ты ж!"

— Уверен? — спросила вслух, стремительно проигрывая в уме варианты неизбежного боя теперь уже не с одними мексиканцами, но заодно и с франками, у которых, к слову, и свой авианосец тоже есть. Не такой большой, как "Рио Гранде", но и не конвойник какой-нибудь захудалый. Машин с полста, наверняка, есть!

— Так точно, мэм!

— Ну, раз уверен, передай тестю своим шифром, что мы влипли по самое "не могу" и вынуждены принять бой с двумя эскадрами сразу. Ты меня понял, лейтенант?

— Так точно, мэм! Сейчас же передам, что ситуация критическая!

— Дерзай!

"Может быть… Хотя вряд ли…"

Надежда на то, что Центральное Командование пришлет помощь, стремилась к нулю.

"И резервов нет, и лететь далеко: пока доберутся здесь уже все закончится, а жаль!"

Но жаль, или нет, все уже было решено, и единственное, что ей оставалось, это отыграть свой номер так, чтобы у франков при ее имени начиналась нервная икота.

"Будете моим именем детей пугать суки!"

— Маша! — позвала она подругу.

— Здесь, мой адмирал!

— Не выпендривайся! Не до шуток. Сейчас будет бой, и, судя по всему, "наш последний и решительный", — Лиза говорила по-русски, причем не на себерском русском, а на том, на котором говорили в ее Ленинграде и в Машином Петербурге. Говорила быстро, но тихо, так, чтобы их никто не услышал. — Когда наступит момент, я толкну тебя в плечо. Тогда срывайся без разговоров и беги к своему Устари, хватай в охапку и прыгай, куда сможешь. Куда-нибудь же ты сможешь его унести?

Любимый мужчина Марии был ранен, но уходить с "Рио Гранде" отказался и теперь являлся чистой воды заложником. Как от пилота пользы от него сейчас нет, и значит сложит голову за просто так. Если конечно его не "унесет" куда-нибудь Мария.