Вещица незаметно развинчивалась в том месте, где были яички, внутри скрывался механизм, похожий на механизм часов. Он толкал поршень, и в вагину через отверстие поступала смягчающая жидкость, имитирующая семя. Использовалось молоко, сок алтеи, иногда даже рыбий клей.

Предмет был вдвое длиннее и толще банана, и Флоранс поразилась, как можно его использовать. Но графиня с улыбкой и без усилий тут же вставила его в себя, и он скрылся в ней полностью, по самые яички.

— Видишь! — сказала она. — Моей ширины хватило.

Флоранс наклонилась и убедилась в правдивости слов Одетты. Она взялась за яички и подвигала, двигался предмет с трудом, но от этого удовольствие только усиливалось.

Графиня прервала движения.

— Без молока! — сказала она.

Настала очередь футляров. Первый предмет оказался обычным годмише из каучука, французским или английским, лишь сделанным немного качественнее, чем на фабрике. В нем не было ничего особенного, и как произведение искусства он не представлял интереса. Он был раскрашен под цвет кожи, с натуральными волосками в основании и длиной пять-шесть дюймов. Чтобы впрыснуть жидкость, следовало нажать пальцами на наполненные ею яички.

Таких в то время для испанских и итальянских монастырей изготовлялось более двух миллионов в год.

Увидев второй футляр, Флоранс закричала от ужаса. Диаметром он был шесть дюймов, а в длину — восемь.

— Этот мог бы принадлежать самой Пасифае[8].

Графиня захохотала.

— О да! — сказала она. — Эта вещь сделана в Южной Америке. Взгляни, какая искусная работа! Думаю, дамы из Каракаса, Буэнос-Айреса, Лимы и Рио-де-Жанейро были довольны таким! Я зову его «Гигант».

Предмет был сделан из резины высшего качества и каждый волосок был уложен, как после посещения парикмахера. Наверняка ему послужил моделью великолепный образец.

Жидкость впрыскивалась так же, при нажатии на яички, но отличие было в том, что впрыскивать можно было несколько раз, пять-шесть, и столько же раз испытывать наивысшее удовольствие.

— Но это же чудовище! — повторяла Флоранс. — Я не могу себе представить, как женщина им пользуется, я даже обхватить его не могу. Пользоваться им — это словно родить наоборот.

Одетта только улыбалась.

— Ты смеешься надо мной. Ну говори же!

— Что ты, маленькая моя, я не смеюсь. Позволь мне объяснить. Им нужно пользоваться лишь после многочисленных ласк между двумя женщинами, нужно разжечь партнершу пальцем, ртом и обычным годмише, и только потом, в миг высочайшего возбуждения партнерши, поднести кончик годмише, смазанный кольд-кремом, к ее половым губам и потом медленно и осторожно втолкнуть его внутрь. Он входит лишь раз, но дарит наивысшее блаженство. Если же женщина одна захочет сделать так, потребуются большие усилия.

— Но это немыслимо! — воскликнула Флоранс.

— Хочешь проверить? На ком будем пробовать? — спросила графиня.

— На мне! Я принесу себя в жертву!

— Я тебя разорву, — покачала головой графиня.

— Но я хочу этого!

— Нет. Подожди.

Графиня отошла, чтобы поставить сливки на зажженную спиртовку. Вероятно, она предполагала, что этим все и закончится.