– Полно, Константин Константинович, – Фитингоф прервал «размышления вслух» флаг-капитана, – разведчики японцев, скорее шакалы, за которыми нам просто недосуг охотиться. А против волков Камимуры есть у нас двенадцатидюймовые аргументы, пусть только попробуют сунуться.

– Сунутся, Бруно Александрович, непременно сунутся. А у нас два броненосца на пяти узлах плетутся. Готовьтесь к завтрашней угольной погрузке, благо погода располагает.

В самый разгар угольного помешательства, когда матросы и офицеры без всяких кавычек рвали жилы, ворочая тяжеленные мешки с углем, от «Кубани», охранявшей эскадру со стороны Сангарского пролива пришло радио: «Ясно вижу военное судно, идёт 20-ти узловым ходом в направлении отряда. Перехватить не имею возможности».

Через полчаса, когда погрузка была срочно прекращена и броненосцы изготавливались к бою, а «Светлана» и «Мономах» пошли навстречу преследователю, пришло радио с нагнавшего отряд «Днепра»…

Фитингоф и офицеры «Наварина» впервые видели Клапье де Колонга в таком бешенстве…

– Ну что стоило! Что ему, чёрт побери, стоило, – материл каперанг командира «Днепра», – не устраивать нам «сюрприз», а дать радио заранее. Мы два часа, да больше чем два часа потеряли из-за мальчишества Скальского! Погрузка возобновилась, благо «Кубань» и «Светлана» более ничего подозрительного не наблюдали, а кавторанг Скальский, подвинтивший «Днепр» к «Наварину», получал полноценный «фитиль» от начальства…

– Иван Грацианович, из-за вашей лихости потеряны драгоценные часы, отведённые на бункеровку. Что вам стоило заранее оповестить нас о своём приближении? Почему к «Кубани» не подошли, не опознались? И с какой стати вы шли от Сангар?

– Извините, Константин Константинович, но только «Кубани» мои сигнальщики не заметили, видимо Маньковский дрейфовал, а нас засекли, очевидно, только по дымам, мы то шли полным ходом. А что от Сангарского пролива – так погнались за пароходом, оказался каботажник, пустой. Потопили, команда на шлюпках ушла на архипелаг. Погода спокойная, берег рядом, решил не отягощать себя лишними пленными.

– Много пленных на борту?

– Восемь японских рыбаков, которых мы взяли на Амами, три лодки ночью пытались проскочить мимо наших дозоров. Один японец, явный разведчик, оказал сопротивление, ранил ножом кондуктора Вахлюева и на месте был убит матросами.

– Что ж вы так неосторожно, – укоризненно протянул Клапье де Колонг.

– Больно ловок был, шпион. В его сумке нашли бумаги и часы мичмана Кульнева, отдельно упакованные с какой-то припиской на иероглифах.

– Что за часы? – Клапье де Колонг был не в курсе истории с брегетом и тужуркой мичмана и с удовольствием выслушал сей военно-шпионский анекдот.

– Значит, убили вы матёрого разведчика, который для отчёта и достоверности своих сообщений забрал у рыбака, подаренные тому часы мичмана Кульнева. Как думаете, Иван Грацианович, удалось кому из японцев проскочить мимо ваших дозоров?

– Трудно сказать, Константин Константинович, с одной стороны службу в ночное время несли исправно, да и лодки у рыбаков вроде все порубили, но, тем не менее, три лайбы ночами выходили в море, пытались доложить властям о русских варварах. Три, которые мы обнаружили и утопили, а были ли ещё – не могу сказать.