Тут слегка замечтавшегося капитана второго ранга, вернула к действительности процедура прощания с мичманом Максимовым, переживающим, что клятые япошки могут подорвать его «Новик».
Пока новиковцы слаженно, красиво шли на вёслах к берегу, «Урал» брал курс на пролив Фриза, на соединение с отрядом Константина Константиновича Клапье де Колонга, волею судеб и газетчиков прославившегося на весь мир как «бесприютный адмирал», в отличии от «хитроумного адмирала» Небогатова.
Но ни Клапье де Колонг, ни спешащий ему навстречу Семёнов о такой внезапной и всемирной «адмиральской славе» скромного каперанга, «потерявшегося» на просторах Тихого океана, ничего не знали.
А «Изумруд» прорвался. Легко, даже играючи, вызвав непонятную досаду у Василия Николаевича Ферзена, который ждал от себя, от команды и от крейсера, (втайне почитаемого кавторангом за живое существо) каких-то невероятных, героических преодолений, страданий и подвигов. Но ночью крейсер двенадцатиузловым ходом, прижимаясь к острову Хоккайдо, свободно прошёл Лаперузовым проливом, наблюдая японские крейсера и миноносцы, ведущие оживлённые переговоры как по радио, так и при помощи сигнальных фонарей.
Почему то японцы на «Изумруд» обратили внимание только тогда, когда крейсер, проходя в пяти милях от Вакканая начал набирать ход. У Ферзена сложилось стойкое впечатление, что не сдай у него нервы, не прикажи он дать самый полный – так бы и шёл бы незамеченным до самого Владивостока на экономическом.
Судя по всему, основные силы блокирующей пролив эскадры отстаивались ночной порой в гавани и за русским крейсером с получасовым опозданием устремились только четыре тени.
Через час погони, с рассветом они «оформились» в «Цусиму» и три эскадренных миноносца. Однако «Цусима» несмотря на «молодость» понемногу отставала от «скорохода-камешка», а миноносцы без поддержки старшего собрата связываться с улучшенным вариантом «Новика» не посчитали разумным.
Ферзен не снижая скорости вёл «Изумруд» во Владивосток, понемногу прижимаясь к столь теперь близкому и желанному берегу Российской империи, пока радист крейсера, не получил ответную депешу от вице-адмирала Небогатова, ухватившего вторую, но самую нужную часть послания с радиостанции «Урала» и поспешившего навстречу.
У залива Ольга «Жемчуг», высланный адмиралом вперёд встретил «одноклассника» и два изящных лёгких крейсера радуя глаз тысяч моряков с «России», «Громобоя», «Олега» и «Риона» повели отряд во Владивосток. Небогатов, полагая, что его выход не остался незамеченным неприятелем, и уже сыграл свою роль, вынудив Того и Камимуру отреагировать, стронуть броненосные корабли с бочек, счёл задачу выполненной, тем более был осуществлён прорыв «Изумруда», вымпелов в эскадре прибыло и первый выход в новом звании был более чем успешен.
Небогатов выматерился, вспоминая, как провёл почти двое суток на телеграфе, получая вперемешку высочайшие поздравления и указания-нотации. Похоже, царь, генерал-адмирал и все прочие не знали, что делать с новоявленным героем. Да и героем ли? С одной стороны, – достоин адмирал награды, с другой – половина эскадры всё ещё в океане. Всё же Николая Ивановича, с натугой (даже в ленте телеграфных сообщений эта натужность и неловкость ощущалась) но поздравили вице-адмиралом и кавалером Ордена Святого Георгия четвёртой степени. Также Небогатов становился младшим флагманом Тихоокеанского флота, но ему настоятельно рекомендовали к приезду командующего Бирилёва собрать во Владивостоке все вымпелы Второй Тихоокеанской эскадры.