Алиса закрыла глаза, но легче не стало. Она все равно видела свои руки, связанные в локтях, а еще больше – чувствовала их. Обе успели изрядно затечь, и правая почему-то больше, чем левая.

Затечь… течь… течет…

Алиса попыталась переключиться на что-то другое, но у нее ничего не получилось.

Течет… теплое… по запястьям.

«Зачем вы, дурочки, с собой это таскаете? – снова зазвучал в ее голове голос. Мужчина вертел в руках газовый баллончик, потом поднял взгляд на Алису. – Зачем, если даже о сроке годности ничего не знаете? Хотя… никто из вас и понятия не имеет о времени. Никто».

На вид самый обычный мужчина лет пятидесяти. Темно-русые волосы, а глаза светло-карие, как слабый чай. Нос с легкой горбинкой, тонкие губы… и одет обычно. И вот именно он… именно ее…

Стало душно. Алиса рванулась – один раз, другой, третий. Голову заполнила горячечная тьма, в которой раскаленные добела буквы кричали: бежать!

– Тихо-тихо. – Холод металла, прикоснувшегося к шее, заставил ее замереть, – тихо-тихо. Ты не хочешь дождаться Кирилла? Будешь так дергаться – не дождешься. Сердце-то быстрее кровь качает. Так что, сама понимаешь…

«Кирилл!»

Он приедет, он поможет, спасет!

Алиса глубоко вздохнула и постаралась расслабиться.

«Да что же там такое?»

Он достал телефон, залез в приложение. Багровая линия тянулась по эстакаде, пронзала туннель под каналом и заканчивалась у перекрестка возле «Больницы МПС» – той самой остановки, где ему надо было выходить. У головы пробки Кирилл увидел значок аварии.

«Мясо!!! Три тачки всмятку, по всему шоссе!» – прочитал он во всплывшем на экране окошке. Ниже значилось время отправки сообщения: 19:31. Открыв комментарии, Кирилл увидел оживленный диалог между водителями: те обсуждали, как долго гайцы будут держать трассу перекрытой.

Перекрыли…

Твою ж мать!

Кирилл рывком поднялся на ноги. Стало совершенно понятно, что оставаться в троллейбусе незачем: чуда не случится. Он подскочил к выходу и нажал на кнопку, прикрепленную к поручню, но двери не шелохнулись. Посмотрев на кабину водителя, увидел в салонном зеркале лицо водителя.

«Значит, видит!»

– Откройте двери, пожалуйста.

Водитель покачал головой и перевел взгляд на дорогу. Кирилл рванулся к кабине, пролез под металлическим прутом турникета, перегораживавшим проход.

– Откройте дверь, мне очень надо!

– Не могу, – буркнул в ответ мужчина, – мы не на остановке.

– Но я не могу ждать! Мы до МПС только завтра доедем!

– Завтра, так завтра. Что мне теперь, работу из-за таких, как ты, терять? Ничего, посидишь, как все.

Он опаздывает. Снимок пробки на телефоне. Эстакада перед Волоколамкой. Далеко. Хотя, если побежит… что ж, посмотрим. Может, фото в ответ? Чтобы поторопился.

Хорошая идея: все равно не успеет, но пусть побегает. Это занятно.

Но какое?

Кажется, я знаю.

– Вернитесь в салон, – теперь водитель перешел на «вы». На Кирилла он словно бы и не смотрел – взгляд был направлен куда-то за него, сквозь него. – Вы мешаете.

– Откройте дверь, пожалуйста! Меня же ждут!

– Если ждут, то дождутся.

– Послушайте, – раздался за спиной новый голос, и Кирилл обернулся. Говорил военный, до этого сидевший в задней части салона, – хватит уже. Троллейбус у тротуара стоит. Вот именно стоит и в ближайший час не поедет. Видите? – Он вытянул вперед руку с зажатым в ней телефоном. – Там дорогу перекрыли. И вы об этом, конечно, знаете. Выпустите людей.