Тряхнув головой, Кирилл избавился от странного воспоминания – лезет же всякая ерунда в голову, когда ни попадя! – и побежал вперед по левой стороне дороги. Мчаться, как на Волоколамке, уже не получалось – в боку кололо, легкие горели огнем – но Кирилл выжимал из себя все силы, что еще оставались. Немного помогало то, что дорога пошла под уклон. Правда, то и дело приходилось притормаживать, чтобы обогнуть очередную стоявшую на обочине машину, а перед этим – бросить взгляд через плечо. В первый раз Кирилл этого не сделал и снова чуть не попал под колеса.

Холодно… Голова снова закружилась, а потом стала тяжелой-тяжелой. Алиса бездумно уронила ее на грудь, закрыла глаза – может, так будет полегче?

Подбегая к очередному препятствию, он обернулся и, увидев, что поток автомобилей позади наконец-то иссяк – откуда все они вообще взялись на этом тихом шоссе в таком количестве?! – пересек дорогу.

Поначалу казалось, что машин на этой стороне меньше, но через несколько десятков метров Кирилл понял, что ошибся. Какие-то автомобили получалось обогнуть справа, по обочине, но чаще приходилось выбегать на шоссе.

«Уже скоро…»

До поворота и в самом деле оставалось немного. Кирилл хотел было прибавить ходу, но тут же, скривившись, прижал ладонь к боку и перешел на шаг. Ничего, ничего, вот сейчас он чуть-чуть отдышится…

Развязал ее. Уже не убежит. Ослабела. Совсем бледная.

Адинамия. Ярко выраженная.

Я – готовлюсь.

Идеальное время уже совсем близко. Время отдать мой новый подарок.

Давно мне не попадалась такая красивая и свежая упаковка для капель времени.

Ему понравится.

Кирилл не успеет. Но я готов его встретить. Случайностям места нет.

Кирилл, прихрамывая, шагал по дорожке вдоль внушительного забора. Стоило ему недавно перейти на бег, как под кроссовку подвернулась какая-то палка. Он сумел удержаться и не упасть, но ногу все-таки подвернул.

Впереди показалась небольшая группа людей. В постепенно сгущавшихся сумерках Кирилл разглядел высокого мужчину, двух толстух рядом с ним и троих детей, которых взрослые держали за руки. Семья не спеша шла по дорожке. До него донеслись детские голоса.

«Кирилл… жить… отпустит… пожалуйста…»

Догнав группу, Кирилл взял левее, но в тот же миг шедшая с краю толстуха сделала то же самое, перегородив ему дорогу.

– Пропустите!

На звук его голоса первым обернулся мужчина.

– Подождете, – смерив Кирилла взглядом, бросил он. – Сначала мы обойдем, потом вы. Или будете детей и женщин в стороны расталкивать?

Посмотрев направо, Кирилл увидел огороженный лентами участок дорожки. За яркими красно-белыми полосами в асфальте зияла яма.

Глава семьи хмыкнул и отвернулся.

(…перед ним втиснулась сухонькая старушонка с такой же, как у него, корзиной и тут же обернулась, чтобы бросить на Кирилла воинственный взгляд. Скандалить ему не хотелось, и он, притворившись, что ему все равно…)

Кирилл сбился с шага и отстал на пару метров от семьи. Сжал кулаки:

– Да чтоб тебя! – и восстановил темп. Оставив за спиной гребаную семью с ее гребаным отцом (сзади донесся новый смешок), бросился наверстывать отставание.