Внизу Саша вела на поводке их общего щенка, вошла в ворота парка, скрылась за деревьями. Он замер, вспомнив, что соседки говорили про орудующего в парке маньяка.

– Бегать не пойдешь? – спросила рядом Варя. Он не слышал, как она подошла.

– Не знаю.

– Как это не знаешь? – удивилась жена. – А кто знает?

Илья промолчал. Нужно было бежать, найти Сашу и защитить, но Варин голос словно лишил его возможности двигаться.

– Что ты прилип к окну?

– Варя, ты чего от меня хочешь? – он повернулся, привалился к подоконнику.

– Ничего не хочу, – она пожала плечами, заварила себе какой-то пакетик с травками, села напротив. – Я хочу, чтобы у нас была нормальная семья!

– А у нас какая семья? – обреченно спросил он.

– Никакая! – обиженно, как маленькая девочка, посмотрела на него Варя. – У нас никакой семьи нет! Почему ты меня вчера не защитил от Катьки?

– Что?! – поразился он.

– Она выставила меня дурой! Специально! Ты должен был поставить ее на место!

Представить, что кого-то нужно защищать от сестры, Илья не мог. Катя отличалась редкой деликатностью.

– Варь, ну что ты придумываешь? – попытался он урезонить жену. – Зачем ты выворачиваешь каждое слово наоборот?

– Я ничего не выворачиваю! – закричала жена. Ему стало противно, и он опять отвернулся к окну. – Это ты… Ты… Тебе наплевать, что меня унижают!

– Тебя никто не унижал. – Саша с собакой вышли из парка, он облегченно вздохнул.

– Тебе нравится, что меня унижают! Нравится! Почему она стала говорить мне про квартиру? Мне, что ли, эта квартира больше всех нужна? Почему ты ее не осадил?

– Потому что ты первая заговорила о квартире. И моя сестра не сказала тебе ничего обидного.

Про Катю говорить было нельзя, тем более нельзя произносить «моя сестра». «Моей» для Ильи может быть только жена и больше никто. Он давно взял за правило не произносить даже «моя мама», а сейчас почему-то не сдержался.

– Ты меня не любишь! Ты меня просто используешь!

– Не болтай вздор! – поморщился он. – Ты вела себя безобразно. Не нравятся тебе мои родственники, ну и не ходила бы. Никто тебя на веревке не тащил. А ты сидела, как надутый индюк, всем настроение портила.

Дальше все пошло так, как обычно. Варя кричала и плакала, он молчал.

– У нас нет семьи, если тебе кто-то дороже меня!..

Он зачем-то опять посмотрел в окно, несколькими глотками допил остывший чай. Вышел из кухни, но слышал Варю хорошо.

– Если ты не ценишь меня, я могу тебя от себя избавить!..

Быстро натянул чистую рубашку, джинсы, сунул в карман бумажник.

– Катька всегда меня терпеть не могла, и мамочка твоя тоже!.. Вот и слушал бы их, нечего было жениться!..

Изо всех сил он постарался не шарахнуть входной дверью. Постоял на площадке, чувствуя, что сердце колотится, как будто он пробежал десяток километров, и пешком спустился по лестнице.

Илья мог бы прекратить этот скандал, он хорошо знал, как это сделать. Нужно не слушать Варины вопли, надо обнять ее и ждать, когда она иссякнет, затихнет, начнет всхлипывать, почувствует себя неправой, немного виноватой и тоже его обнимет. Потом она, конечно, объяснит ему, что права она и он ужасно перед ней виноват, и обоим будет ясно, что это не так.