Лодки, что шли вниз по течению, меня не интересовали, мы уже три пропустили, когда появилась лодка, гружённая мешками, поднимающаяся наверх. Парус не особо помогал, ветер встречный, так что тот был спущен, лодочник, а он на борту один был, отталкивался бамбуковым шестом. Я привлёк внимание, и тот повернул ко мне. А мешки с рисом, похоже. Договориться доставить нас дальше к мосту, где автомобильная дорога была, удалось без проблем. Тот, узнав, что мы из сожжённой американцами деревни, согласился подвезти, даже ничего не взял. Он причалил, и я перекидал вещи, укладывая у борта. Рюкзаки, вязанки формы с обувью, каски, подсумки в рюкзаках были, свои вещи и тюк с оружием. Последними детей. Ну и, устроившись сам на борту, взял свободный шест и стал помогать лодочнику. Лодка осела довольно сильно, но это не мешало нам двигаться дальше. Один раз шестом случайно крокодила вспугнул, так тот чуть лодку не перевернул, по днищу ударил. А потом шустро улепётывал. Я это к чему, я в лодке не удержался и в воду свалился, но мгновенно прыжком забрался обратно. С лихвой адреналину получил. К обеду подошли к мосту, тут я выгрузился, а лодка пошла дальше.

Моста не было, лишь обломки и следы бомбёжки. Мы тут на берегу приготовили обед, похлёбку с рисом, овощами и мясом. Пока мы обедали, я, как всегда последним, только когда дети уже сытые были, поглядывал на дорогу. Та пуста была из-за разрушенного моста, чуть дальше работали топорами сапёры. Видимо, переправу ладили. Высадили нас на том берегу, что со стороны Ханоя. Я планировал добраться до него, от него до портового города Хайфон, купить джонку и свалить отсюда. Двигаться я у побережья не хотел, чтобы с американцами не повстречаться, что вполне контролируют местные воды. К сапёрам повозки подъезжали с брёвнами и досками и уезжали, вот я и хотел одну использовать, всё равно порожняком едут. Прибрался в лагере, оставил детей следить за вещами и пробежался до сапёров. Пожилой офицер, что тут был за старшего, он один в форме был, выслушал меня, задумался и кивнул. Только отвезут нас километров на тридцать. Там лесопилка, это самое дальнее расстояние. Чуть позже к нам подъехала повозка, которую влекли два коня. Вещей много, я покидал их, и, погрузившись, мы поехали по трассе. По пути ещё с пяток пассажиров взяли, они местные были. К вечеру подъехали к повороту на лесопилку, в пути две остановки было, мы тут сошли, а возница повернул. Мне наши попутчики не нравились, щупали мои вещи, когда я отворачивался. Мне об этом Ми сказала. В общем, вечерняя трасса, темнеет, и эти пять ухарей. Я вещи с обочины убирал в сторону, прямо тут лагерем на ночёвку встанем, а как возница скрылся, эти пятеро сразу подошли и стали бесцеремонно ворошить мои вещи. А вот это уже наглость. Я велел детям закрыть уши, достал пистолет, все пятеро тут же подняли руки и стали говорить, что они тут так, мимо проходили. И вообще шутили. Оставив детей с вещами, повёл эту пятёрку в сторону, там и прострелил каждому ногу. Подальше, чтобы криками и стонами спать не мешали. И мне всё равно было, что с ними будет дальше. А потом, вернувшись, увидев фары машины, вышел на дорогу и остановил грузовик. Пустой, в Ханой шёл. Вот повезло. Машина армейская, был водитель и сопровождающий. Я закидал вещи, детей, и мы погнали дальше. Я так и уснул в кузове, обнимая детей, дорога убаюкивала, хотя кузов грохотал бортами на кочках и ямах. Машина французской постройки была, старая уже. Да и вообще тут большая часть техники из Франции. Ведь это они тут ранее властвовали. Советский Союз и Китай тоже технику поставляли, но пока насытить нужды Вьетнама не могли.