Марика дошла до развилки, где от широкой мощёной дороги, точно приток от полноводной реки, отделялась просёлочная колея. По обеим сторонам от неё росли дикие яблони. Они отбрасывали ажурную тень и сплетались кронами, образуя зелёную арку. В сельском пейзаже было что-то умиротворяющее. Марика поддалась искушению отдохнуть и свернула под сень деревьев.

В конце длинной аллеи она увидела утопающую в зарослях высоченной крапивы ограду и витые чугунные ворота. Некогда они были украшены золочёными розами, но теперь позолота потускнела, а краска облупилась.

Ворота были приоткрыты. Мощёная дорожка тянулась в глубь заброшенного сада, словно приглашая путницу зайти. Марика проскользнула внутрь. Некогда пышный сад представлял собой печальное зрелище. Клумбы сплошь заросли сорняками. Там, где прежде красовались цветы, горделиво раскинули громадные листья лопухи размером с опахало. Розы заглушил колючий репейник. Между камнями, которыми была вымощена дорожка, пробились пучки травы и одуванчики.

Теряясь в догадках, чей это сад и почему хозяин бросил его на произвол судьбы, Марика дошла до почти высохшего пруда. Лишь грязная лужа на дне и каменистые горки напоминали, что когда-то здесь был каскад водопадов. Несмотря на то что повсюду бушевала зелень, от здешнего пейзажа веяло упадком и печалью.

В зарослях чертополоха девочка увидела чахлый кустик розы, то немногое, что осталось от прежнего сада, но и он доживал последние дни. Чертополох почти задушил его.

Повинуясь внезапному порыву, Марика принялась очищать розовый куст от сорняков, но чертополох голыми руками было не взять. Он ощетинился колючками и до крови ранил ладони. Тогда девочка ухватилась за стебель через подол юбки, нимало не заботясь о том, что травяной сок может испортить её платье. Через ткань боль была терпимой. Марика выдирала цепкие сорняки, пока не освободила розовый куст из плена.

Он выглядел жалким. Листочки высохли и скукожились, лишь кое-где они сохранили зелёный цвет. Куст умирал, но в нём ещё теплилась жизнь. Вопреки всему на одной из веток был нераскрывшийся бутон, но ему было не суждено зацвести. Он безжизненно поник.

Земля под розой была сухой и твёрдой как камень. Марика побежала за водой. Спустившись на дно обмелевшего пруда, она сделала из листа лопуха подобие чаши и зачерпнула воды. Вернувшись, она полила цветок. Земля быстро впитала драгоценную влагу. Марика коснулась бутона.

— Держись. Не умирай, — сказала она, как будто куст мог её услышать.

— Пить, — тихо прошелестело в ответ.

Марика подумала, что ей это почудилось, но вдруг до неё снова донёсся странный голос, похожий на шёпот листвы.

— Пить.

Казалось, голос звучал прямо у неё в голове, словно она угадывала, а не слышала его.

«Да ведь это говорит розовый куст», — осенило девочку. Это было невероятно, но ничего другого в голову не приходило. Марика снова бросилась за водой. Когда она полила куст в третий раз, бутон, как по волшебству, воспрянул.

— Спасибо. Теперь я смогу зацвести в последний раз. Это будет прощальная песня нашему саду, — с благодарностью прошептал куст.