Также эта система советует медицинским работникам задать себе вопрос: «Буду ли я удивлен(а), если этот человек умрет в течение ближайшего года/месяца/недели/дня?» Даны конкретные указания по кодировке ответов:

А: прогноз на годы

Б: прогноз на месяцы

В: прогноз на недели

Г: прогноз на дни.

В зависимости от кода приведены инструкции: что именно специалисты должны обсудить с пациентами и какой уход надо запланировать и обеспечить. Например, если пациенту осталось максимум несколько недель, у него в доме должны быть нужные лекарства, такие как анальгетики. Тогда, если они срочно потребуются, их наличие под рукой поможет избежать кризисных ситуаций. Кодировка регулярно пересматривается в зависимости от состояния пациента, чтобы учесть все изменения.

Большинство практикующих терапевтов в Англии сейчас использует Систему общепринятых стандартов в том или ином формате, но то, как именно она будет принята и адаптирована, зависит от врача.

В современном здравоохранении и социальном обеспечении (Department of Health 1998, 2001; Mental Capacity Act, 2005) все более важное место занимает возможность выбора для пациента. Но вследствие этого, возможно, пациентам порой будут предлагаться нереалистичные варианты выбора, не подкрепленные профессиональным экспертным мнением. А неправильный выбор может привести к негативному исходу для пациента.

По моему опыту, некоторые медсестры, врачи и пациенты разделяют ошибочное мнение, что у всех пациентов и опекунов должен быть выбор в отношении реанимации.

Многие медсестры видели, как врачи входят в палату умирающего пациента и спрашивают членов семьи или опекунов: «Если сердце и легкие вашего близкого человека перестанут работать, вы хотите, чтобы мы его реанимировали?» В некоторых ситуациях родственники твердо заявляют, что не хотят. Однако бывает, что смерть приближается намного быстрее, чем предполагалось, или членам семьи трудно осознать, что их родственник умирает. И тогда они могут решить, что ему нужна СЛР.

Медики оказываются перед этической дилеммой: семья хочет, чтобы все было сделано, но СЛР сама по себе в этой ситуации совершенно неуместна. И что им делать, если пациент умирает? Либо начать проведение СЛР, либо не сделать этого, зная о возможном риске подачи жалобы и даже судебного разбирательства.

Инструкции Британской медицинской ассоциации по СЛР (BMA et al., 2007) не помогают медикам в решении этой дилеммы. В них говорится, что, если пациент настаивает на СЛР, она должна быть проведена, даже если это сочтено бесполезным, но, когда происходит остановка сердца, ситуация должна быть пересмотрена. На деле это означает, что пациенту предлагают вмешательство, которое не будет проведено. Это не способствует доверительным отношениям между медицинским персоналом и пациентом (Bass, 2008).

Пациенты или члены их семей не могут требовать СЛР, а медицинские работники по закону не обязаны проводить бессмысленное лечение. Так почему же СЛР предлагается на исходе жизни, когда другие вмешательства, такие как операция, даже не рассматриваются?