Иссерли доковыляла до очага и включила телевизор. Его тусклый экран лениво пробудился к жизни, как угли, раздутые порывом ветра; затем в очаге, словно некий психоделический огонь, материализовалось отчетливое изображение, и Иссерли приготовилась к занятиям гимнастикой.

На экране два водселя-самца в лиловых трико рубашках с жабо и странных зеленых шляпах, похожие на игрушечных плюшевых лохнесских чудовищ, стояли возле отверстия в земле, из которого летела коричневая пыль, словно сама земля выдыхала ее. Один из водселей держал в руке маленькую белую статуэтку, трехмерную копию символа опасности, который был изображен на воротах главного коровника на ферме Аблах.

– …а теперь, мои дорогие червячки, – произнес, обращаясь к статуэтке, водсель с очень странным акцентом, слегка похожим на акцент уроженца Глаз? го, только совсем уж нечеловеческим. – Бесполые, беспутные и лишенные начала и конца.

Иссерли некоторое время размышляла над услышанным, разминая потерявший гибкость торс и кряхтя от натуги.

Затем телекамера нырнула (аххх!) в нору в земле, в которой оказался крохотный уродливый водсель с седыми волосами. Копая, он напевал невнятным голосом, похожим на голос Джона Мартина:

– Слепим из глины мы пирожок, мой глиняный глупый бесполый дружок, в саван из глины, грязный и длинный, оденем, оденем тебя мы, дружок…

Все это произвело на Иссерли крайне неприятное впечатление, и она поспешила переключить ногой канал.

Огромная толпа водселей маршировала по широкой, залитой ярким солнечным светом улице, вымощенной камнями. Каждый участник этой процессии был с головой закутан в белую простыню с узкой щелью, прорезанной на месте глаз. Один из них плакат, на котором была прикреплена увеличенная и неразборчивая газетная фотография с изображением такого же укутанного в белую простыню создания. Голос репортера сообщил, что теперь весь мир с интересом следит за этими женщинами, пытаясь понять, насколько далеко им позволят зайти.

Иссерли наблюдала процессию еще пару секунд, заинтересовавшись тем, насколько все же далеко позволят зайти этим водселихам, но камера этого так и не показала: она сразу же переключилась на какой-то совсем другой сюжет, а именно – на большую толпу водселей-самцов, собравшихся на стадионе. Многие из них показались ей похожими на собаковода, а некоторые молотили друг друга кулаками, в то время как полиция пыталась растащить их в стороны.

Затем камера показала крупным планом весьма мясистого водселя в обтягивающей цветастой футболке. Он натянул большими пальцами верхнюю губу себе на нос, продемонстрировав слово «БРИТАНСКИЙ», вытатуированное на влажной алой десне над желтоватыми зубами. Затем он обнажил нижнюю десну, на которой было написано «БУЛЬДОГ».

Иссерли переключила канал. Там водсель-самка с грудью, почти такой же большой, как у Иссерли, истерически визжала, закрыв руками лицо, а к ней приближалась какая-то никогда ранее Иссерли не виденная тварь, напоминавшая гигантское насекомое с клешнями как у краба, которое неуклюже передвигалось на двух задних лапах. Появившийся в кадре водсель-самец выстрелил в тварь из пластмассового пистолета чем-то похожим на луч света.