Может, ему как-нибудь заикнуться насчет этих самых «капризных волос», чтобы она почувствовала, что он в этом кое-что понимает? Бабам нравится, когда мужики делают вид, что разбираются в их проблемах, – тогда они гораздо охотнее раздвигают ноги.

А может, у них все-таки что-нибудь начнет образовываться по пути в Питлохри! В конце концов, совсем не обязательно, чтобы под рукой была койка. Луиза может загнать машину на площадку для стоянки и продемонстрировать ему, на что способна.

Мечтай, мечтай, Дэйв! На самом деле в Питлохри она высадит его и уедет, подмигнув на прощанье хвостовыми огнями. И кончилось кино.

Да, но он же едет на концерт Джона Мартина, как он мог об этом забыть! Вспоминать о дорожном романе порой бывает не так уж приятно, а о хорошем концерте всегда приятно вспомнить.

Да, кстати, какая-нибудь музыка у этой девчонки имеется? Прямо над его коленом располагалась автомагнитола, а в пути до Питлохри можно успеть прослушать целиком девяностоминутную кассету!

– Кассеты есть, цыпочка? – сказал автостопщик, показывая пальцем на магнитолу. Иссерли посмотрела на металлическую прорезь, пытаясь вспомнить, было там что-нибудь или нет, когда она покупала эту машину много лет назад.

– Да, похоже, там есть одна, – ответила она, смутно вспомнив, как она подпрыгнула от внезапно заигравшей музыки, когда знакомилась с кнопками на приборной панели.

– Отлично, тогда давай ее поставим, – предложил он, хлопнув по бедрам ладонью изо всех сил.

– Включите сами, у меня руки заняты, – сказала Иссерли.

Она почувствовала, как он посмотрел на нее, удивляясь ее безразличию, но их постоянно обгоняли какие-то машины, и она слишком сильно нервничала, чтобы отвечать взглядом на взгляд. Она до сих пор не отошла после гонок по пересеченной местности на большой скорости с этим маньяком Эссуисом за рулем, поэтому ей не хотелось ехать быстрее сорока пяти миль в час.

Дэйв нажал на кнопку магнитофона, и звук покорно полился в салон из динамиков. Сначала Иссерли радовалась тому, что ей так легко удалось его удовлетворить, но, присмотревшись, заметила, что что-то явно не так, и прислушалась к музыке. Она то появлялась, то снова исчезала и звучала при этом так, словно магнитола была погребена под толстым слоем воды.

– О, боже! – забеспокоилась она. – Может быть, он неисправен?

– Да нет, это твоя кассета, цыпочка, – объяснил Дэйв. – Натяжение ленты ослабло.

– О, боже! – повторила Иссерли, хмуря лоб, поскольку водитель ползшей за ней машины в нетерпении начал давить на клаксон в ответ на ее упорное нежелание обгонять туристический автобус. – Ее что… теперь… выбросить придется?

– Да ты что! – утешил ее Дэйв, с энтузиазмом принявшись нажимать на кнопки магнитофона, пока Иссерли отчаянно пыталась не обращать ни малейшего внимания на гудки. – Вот увидишь. Все выкидывают такие кассеты, думают, что им конец, а зря.

Он провозился с магнитолой еще несколько минут, затем снова включил воспроизведение. Песня полилась из динамиков, на этот раз звук был четким и ясным, словно по телевидению. Звонкий мужской голос пел о том, как он вел грузовик всю ночь напролет, чтобы преодолеть сотни миль, отделявшие его от города по имени Страдание. Печаль своего сердца певец изливал довольно жизнерадостным голосом.