Моя разведка оказалась краткой. Камера, по-видимому, была около двенадцати или восьми футов. Не было явных дверей. Маленький туалет и раковина стояли в углу, ни чем не прикрытые, что означало еще большее унижение от этого эксперимента. На ощупь, мне удалось включить кран. Вода не сильно отличалась от льда, но у нее не было странного запаха или вкуса, так что я сложила руки, чтобы попить, вдруг почувствовав жажду. Рядом с раковиной висел небольшой ручной распылитель, встроенный в стену, от него пахло антисептиком. Я почти улыбнулась. Даже в условиях тюрьмы и пыток алхимики придерживались своих гигиенических стандартов.

Не найдя ничего другого, я вернулась к своему первоначальному месту на полу.

– Хорошо сыграно, – сказала я. – Я думаю, вы поймали меня.

Ничего. Через несколько секунд мне в голову пришла идея исследовать пол. Я знала, что они наблюдали за мной, и мне пришлось прогнать прочь мою стеснительность, чтобы осмотреть пол. Я ощупывала руками каждый дюйм грубой поверхности. Единственное, что я получила, – это боль в коленях.

– Здесь ничего нет, – сказала я. – Надеюсь, вы насладились шоу. Я осмотрела все.

Яркий свет внезапно осветил меня, и после этой темноты я закричала и прикрыла свои глаза от шока.

– Больно, не так ли? – спросил голос. – После жизни в темноте, трудно вернуться к свету.

Потребовалось много времени, чтобы привыкнуть. Даже когда я смогла убрать руки, по-прежнему приходилось щуриться. Я шагнула вперед и увидела, что свет идет из квадрата в стене. Как я и думала, в стену было встроено несколько отсеков. Один из них был сделан из стекла, что позволило мне заглянуть внутрь. Он оказался небольшим, но все же достаточно вместительным, чтобы в нем могла поместиться лампочка, источающая ослепительный свет...

...и крестик Адриана.

Сопротивление, которого я старалась придерживаться, начинало рушиться, но я быстро спохватилась, зная, что не могу показать им свои чувства. Тем не менее, я не смогла удержаться от того, чтобы провести пальцами вдоль поверхности стекла, пока с болью смотрела на крест. Они ничего с ним не сделали. Небольшой деревянный крест оставался точно таким же, окрашенный в нежный голубой цвет, нанизанный на тонкую цепочку.

– Ты не имеешь права носить этот святой символ, – произнес голос, – но мы приняли это за хороший знак, то, что ты носишь эту вещь на виду у всех. Это говорит о том, что, независимо от того, насколько далеко ты зашла, насколько ты повреждена, часть тебя стремится вернуться к чистоте на праведный путь.

– Я уже на этом пути, – сказала я, будучи не в состоянии оторвать взгляд от крестика, – я на этом пути уже очень долгое время.

– Нет. Ты отклонилась от него, тем самым унизив себя. Ты погрязла в нечестивости, что противоречит всем правилам природы и спасения. Когда ты сможешь это признать, когда сможешь признаться в своих грехах, ты сможешь получить своей крест обратно.

Моя рука, по-прежнему прижимавшаяся к стеклу, дернулась от необходимости прикоснуться к крестику, чтобы иметь хоть какую-то часть Адриана. Холод, мучивший меня еще мгновение назад, сдал свои позиции, как только мысли о нем затопили мой разум и сердце. Адриан, с его легкой улыбкой и захватывающими зелеными глазами. Адриан, руки которого крепко обнимали меня, прижимая к своему сердцу. Адриан, который переборол себя, делая правильные вещи. Адриан, с его непоколебимой верой в меня.