– Однажды все устроится, – говорила она мне. – Тогда у нас будет время.

Я не ложился спать всю ночь, неспособный найти покой. На следующий день наше окружение вызвали на встречу к Кларенсу с алхимиком по имени Маура. Она была в возрасте Сидни с каштановыми волосами, обрезанными в тупом стиле. Она носила униформу Амбервуда

– Я новый алхимик, назначенный на Палм-Спрингс, – сказала она чопорным голосом. – Я буду вашей связью в столкновении с любыми разногласиями мороев, которые могут случиться. Я так понимаю, что Вы главным образом приспособились, Принцесса, и я сомневаюсь, что у нас будет какая-нибудь причина в чрезмерном общении.

Все остальные смотрели мрачно. К настоящему времени все узнали, что Сидни была схвачена, хотя все причины не были широко известны. Те, кто не знал о Сидни и обо мне, полагали, что они схватили ее, потому что она была слишком близка с нами... что, действительно, было не далеко от правды.

Маура вручила нам всем визитные карточки.

– Здесь мой электронный адрес и номер телефона, если вам нужно будет со мной связаться. У вас есть какие-то вопросы?

– Да, – сказал я. – Где Сидни и Зоя Сейдж?

Улыбка Мауры была вежливой, как у политика, но я видел лед алхимика в ее глазах. Я сомневался, что она могла находиться со мной в одной комнате, если бы знала предысторию Сидни, но очевидно, что у Мауры были обычные презрение и недоверие к моей расе.

– Я сожалею, – сказала она хладнокровно. – Я просто иду туда, куда меня посылают. Они не делятся со мной секретной информацией. Вы должны были согласовать это с моим начальством, чтобы получить любые детали о том, где новое назначение сестер Сейдж. – От тона её голоса любой сказал бы мне, что она и не подумает, что, по крайней мере, мы могли бы договориться.

Я не принимал стабилизаторы настроения сегодня утром и не чувствовал особых изменений в течение дня. Джеки сказала мне, что она собирается попробовать другие заклинания поиска, пока луна темная в течение двух недель, и только надежда на то, что дух восстановится, удерживала меня от выпивки. Это самое большее, что я мог сделать. Я хотел остаться дома и валяться, свернувшись калачиком. Или терпеть нытье Маркуса. Единственным, что отвлекало меня от мысли о Сидни, это необходимость ходить в Карлтон каждый день. Она хотела бы, чтобы я делал это, не только потому, что она считала образование необходимым, но и потому, что это помогало мне не впасть в отчаяние. Я бродил вокруг кампуса, словно робот, и моя палитра состояла из серого и черного цветов.

Спустя три дня после того, как я перестал принимать таблетки, я был уверен, что мои темные настроения вернутся. Все было бы в точности, как прежде.

Пять дней спустя, проснувшись утром, я почувствовал первые проблески духа.

Я чуть не плакал. Это длилось так долго, и, так как я продлил эти чувства, провел их через эти сверкающие, блестящие нити магии, я чувствовал, что до сих пор не могу дышать. Это было важной частью меня, которую я потерял. Как я мог отказаться от этого? Я не мог полностью понять или использовать это еще раз, но сладость этого чувства пьяНейла и придавала сил. Она подарила мне первую надежду с момента исчезновения Сидни, а так же подкинула идею обратиться за помощью к Лиссе. Я вернулся к моему недомоганию, но вдруг почувствовал в себе силу, с которой способен был захватить мир.