Деревенский парниша принялся демонстрировать.

— Нет, не так. А вот так!

Чурило же возился с подьемными устройствами обоих паровых пушек, пробуя их поднимать-опускать.

Я же, наскоро передохнув, примерялся с мериканской книжкой-инструкцией в руках к орудийной прицельной панораме. Конструкция была очень мудреной и куда сложней аналогичных на «Новике». И пытаясь разобраться в техническом сленге составителя инструкции, стоя перед панорамой у броневой шторки, пытался понять и разобраться в назначении каждого элемента, бормоча вслух:

— Та-ак! Это у нас визирная трубка…тут уровень боковой…маховик подьемный для прицела. Тут у нас, как его там в инструкции, какой-то гониометр. Чего-то метр. Понапридумывают слов, как дед всегда говорил, без стакана не разобраться. А-аа, понял, угломер!

Громко хлопнула входная дверь на корме бронехода, с непривычки резанувшая по ушам.

— Княже, пареши! Гонец наш от охотников вернулся. Нашли их, где должно, у кладезя. Лагерем там встали. Пора выступать!

Шушило сообщил, что они выступают раньше и уйдут первыми. Чтоб лошадей своих не пугать энтой железной штуковиной. С ума сойдут. И пойдут не прямо по дороге, а кругами — по лесным, только им знакомым, тропам, чтобы придти к Власову кладезю со стороны тракта. Берегутся. И засаду устроят со стороны, с которой катайцы не ждут. Договорившись об обоюдных сигналах, принимаемых для оповещения, тут охотник мастерски имитировал клекот лесных птиц, мы расстались. Отдав приказ спуститься и вернуться через час, отпустил парней. Расстаться с родными. И мне надо тоже, перед уходом зайти к Лизе и Матрене. Павла же потащил с собой.

В избе меня ждали. Не удивившись новому едоку, но и не выказав своего несогласия, женщины, наскоро узнав новости об уходе, быстро принялись наполнять большой стол нехитрой деревенской едой.

Трапеза длилась недолго. И Павел, поев и горячо поблагодарив обоих хозяек за угощение, ушел к бронеходу. Матрена, понимающе взглянув на нас с Лизой, тоже ушла в сарай, оставив нас одних.

Когда хлопнула входная дверь, Лиза подскочила ко мне, крепко обняв, осыпав поцелуями, после чего прижалась ко мне:

— Сергий, как я не хочу, чтобы ты на брань уходил! Бает сердце мое, что расстаемся надолго, мучают мысли меня темные. Выдюжить бы разлуку!

— Лиза, мне надо идти. Не мучайся попусту. Если я не пойду и прятаться буду, меня ж парни первого засмеют. И правильно сделают.

— Сергий, эх! Ажно давай я тебе наговору нашему научу. От батюшки слыхала. Повторяй за мной следом — девушка с серьезным лицом декламировала:

— Именем Света, именем Рода, именем силы его! Власобог насылает благость на призывавших её. Силу и славу, твердость и ярость, даждь нам Власобог в бою. Громом явленный, будь вдохновенным, волю яви свою. Именем Бога Седого Сварога воину силу даждь. Сыну и брату, другу и вою, волю свою яви. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!

Проговорив эти странные слова, сели оба на лавку. На дорожку. А через несколько мгновений по главной деревенской дороге послышался шум. Девушка порскнула к малому оконцу, а следом к ней и я. Это проехали несколько одиночных всадников и лошадей с подводами, за которыми сидели снаряженные деревенские мужики с дедами и некоторыми знакомыми парнями. Среди сидящих в телегах я узнал Неклюдя и Волоха.