— Да ну, ерунда. А у тебя пицца в честь Гарретта. Хочешь вина?

— Только если ты выпьешь со мной и все расскажешь. Мы можем и дальше ходить вокруг да около, или ты сэкономишь время и все мне расскажешь.

— Ты прав. Зачем преувеличивать важность происшествия хождением вокруг да около? — Еще одна дурная привычка, от которой пора избавляться, мысленно добавила Мак, разливая вино по бокалам. — Моя мать снова выходит замуж. Картер внимательно следил за ее лицом.

— Так. Он тебе не нравится?

— Понятия не имею. Никогда его не видела.

— Ясно.

— Ничего тебе не ясно. — Мак легко коснулась его руки. — Ты не представляешь, что чувствуешь, когда мать выходит замуж, а ты и в глаза не видела ее избранника. Сомневаюсь, что и Элоиза с ним знакома или что Линде приходило в голову познакомить с ним любую из нас. Кроме того, в семействе Эллиот/Майерз/Баррингтон… Господи, я даже не знаю, какой будет ее новая фамилия. В общем, в семействе Эллиот/Май-ерз/Баррингтон/Новая фамилия, которую еще предстоит выяснить, не бывает семейных ужинов, поэтому новая фамилия не главная проблема.

— Мне жаль, что это так тебя расстраивает.

— Я не знаю, что это со мной делает. Я не знаю, почему это так меня удивляет. В предпоследний раз я видела Линду, когда она в истерике позвонила мне среди ночи, и я помчалась к ней в снежный буран, думая, что ее изнасиловали, избили или еще бог знает что.

— Что? Когда это было? — Картер сжал руку Мак. — Она пострадала?

— О, давай по порядку. Это было в тот вечер, когда ты встречался с родителями учеников, и нет, она не пострадала. Если только во Вселенной Линды. Она лежала на полу, свернувшись клубочком, и умирала, потому что Ари — ее новый жених — улетел в Париж по делам, а ее с собой не взял. Представляешь, я собираюсь звонить в полицию и «Скорую помощь», а она лепечет о Париже. Я просто развернулась и ушла. Прогресс, потому что раньше я бросилась бы утешать ее, укладывать в постель.

— Почему ты ничего мне не рассказала?

— Не знаю. — Мак вздохнула. — Правда, не знаю. Вряд ли этим можно гордиться. Я просто старалась не вспоминать. Я очень резко сказала ей, что в следующий раз, когда она позвонит, не приеду, наговорила гадостей и ушла.

— Ты поступила правильно.

— Возможно, — согласилась Мак. — А сегодня она врывается сюда как ни в чем не бывало, в новых мехах и с бриллиантом величиной с кубик для льда. Ари прощен за меха, бриллиант и предложение руки и сердца. Свадьба в июне, и провести ее должны мы. Я объясняю ей, что в июне здесь парад невест, и у нас все забито до отказа. Линда приходит в ярость, разражается злобными упреками и бежит к Паркер. Единственное светлое пятно: Паркер дает ей отпор и указывает на дверь. А потом было мороженое. — Мак глотнула вина. — Твой день мне нравится больше.

— Неужели Линда не понимает, что у вас все дни давно забронированы?

— Она и не задумывалась об этом. Она не видит дальше собственных желаний. Только они для нее и существуют. И когда ее желания не исполняются, ее гнев, шок, обида вполне искренни. Ее эмоциональная зрелость не больше, чем у плодовой мушки. Ее мать, моя бабка, потакала каждому ее капризу и внушала, что она — центр Вселенной. Вот результат.