Он подошел к входной двери, убедился, что она заперта, подумал, не нужно ли отнести наверх вино. Он вина не хотел, но, может, она…

— Не хочешь подняться?

Слава богу, обрадовался он и оставил вино на кухне.

По колеблющимся теням и мерцающему свету Картер еще на лестнице понял, что Мак зажгла свечи. В воздухе витал едва заметный соблазнительный аромат. Все-таки надо было захватить вино.

Однако когда он вошел в спальню, его сердце остановилось, а все мысли вылетели из головы.

Окутанная ароматным золотистым светом, Мак лежала на кровати, повернувшись к нему, закинув за голову согнутую, руку. Она что-то сделала с волосами — они стали гладкими и блестящими — и как-то экзотично подкрасила глаза и губы. А ее длинное прелестное тело было едва прикрыто черными кружевными лоскутками.

Мак провела свободной рукой по бедру.

— Вот это и есть «Ла Перла».

— О, благодарю тебя, создатель.

Мак поманила его согнутым пальцем.

— Может, подойдешь и рассмотришь получше.

Картер подошел к ней, сел рядом, провел ладонью по ее телу.

— У меня дыхание перехватило. Ты была в этом в тот вечер?

— Мм-мм-хм-мм.

— Если бы я знал, ты ни за что не добралась бы до машины.

— Неужели? Может, покажешь, что бы ты сделал, если бы знал.

Картер наклонился, нежно прикоснулся губами к ее губам, и его тут же пронзило такое острое желание, такая первобытная, необузданная страсть, что он не смог оторваться. Он вдохнул ее приглушенный вздох и распалился еще больше.

Возбуждение и любовь бушевали в нем, сливаясь в бескрайнее желание к ее губам, к ее телу, к ее вкусу, тому самому, что мгновенно разжигало огонь в его крови.

Его губы метались по ее лицу. Его руки блуждали по ее телу.

Мак словно взорвалась под ним, изогнулась, стягивая с него рубашку, царапая ногтями спину. Их тела сплелись, дыхание стало судорожным. Они метались по крохотному островку, освобожденному от груды одежды, исследуя друг друга, наслаждаясь друг другом.

Прикосновение, ощущение, обладание, растворение.

Мак и не представляла, что можно быть такой необходимой, такой желанной и самой так нуждаться в ком-то другом. Она словно заживо горела на костре своих желаний, его желаний.

Картер перекатил ее на спину, развел ее бедра и вонзился в нее. Она бы вскрикнула, если бы хватило дыхания.

Ошеломленная, онемевшая, беспомощная, она вцепилась в простыню, как в якорь спасения, но Картер схватил ее руки, завел за голову и увлек за собой в первобытный, яростный, исступленный ритм, замерший, лишь когда они оба сорвались с вершины в бездонную пропасть.

Он рухнул на нее, не отпустив ее рук, и нежно-нежно поцеловал.

Мак все не могла пошевелиться, купаясь даже не в наслаждении — в изумлении.

— Я был груб, — прошептал он. — Я не…

— Знаешь что? — прервала она, улыбаясь. — Я вернусь в «Нодрстром» и скуплю весь их запас «Ла Перла» в своем размере. И никогда не буду носить ничего другого.

— Может, прикупишь и каких-нибудь витаминов? Много-много витаминов и минералов.

Мак рассмеялась и перекатилась на бок, как и Картер, и они оказались лицом к лицу.

— У тебя такие спокойные глаза. Невозможно подумать, что в постели ты зверь.