Фигура господина Серегина, в последний момент пришедшего на выручку Порт-Артуру, получалась поистине страшной. С одной стороны, он самовластный князь и в то же время младший архангел (чему было немало доказательств), в силу своих природных качеств не терпящий лжи, двуличия и измены. Благословленные им русские войска в жестокой ночной схватке буквально истребили японцев – растерянных, ничего не понимающих, слепых как кроты, – в то время как русские солдаты на время получили способность совершенно отчетливо видеть в полной темноте. Вполне естественно, что зрячие русские в осознании своей непререкаемой правоты перекололи штыками нехристей как котят. В результате осадная армия прекратила свое существование, а фронт отодвинулся от Порт-Артура на рубеж Цзиньчжоуского перешейка. При этом в результате стремительного рывка артанской армии в русские руки попали запасы японской армии, хранившиеся на складах в Дальнем.
С другой стороны, Великий Артанский князь оказался настоящим якобинцем, который сломал в своей стране (Николай с трудом воспринимал понятие «другой мир») социальные барьеры и провозгласил всеобщее равенство, включая самого себя и последнего мужика. А это уже можно было считать потрясением основ и угрозой трону. Страшно ведь… А ну как этот «младший архангел» и в России захочет привить свои противоестественные принципы, уравняв помазанника Божия и простонародье? А сила за ним немалая. Сказал несколько слов, махнул рукой – и вот уже русские солдаты готовы идти за ним в огонь и в воду. Со времен Лжедмитрия не приходило на Русь столь прельстительного для простого народишка претендента на царский трон. Видом прост, ликом светел, удачлив и силен; но, что страшнее всего, наделен могущественной колдовской силой, делающей возможным любое невозможное… Артанский князь в Порт-Артуре всего сутки, а на его стороне уже большая часть гарнизона, в том числе и большинство старших офицеров.
Тут надо сказать, что в «младшего архангела» царь не поверил совершенно: такая мысль не вписывалась в круг доступных для него понятий. Российское общество самого начала двадцатого века было насквозь поражено смесью псевдорелигиозного мистицизма, оккультизма и спиритуализма, и царская семья тоже не избежала этого влияния. Пораженные этим поветрием черногорские принцессы, дочери владыки Николы Негоша Анастасия Николаевна, она же Стана (замужем за 6-м герцогом Лейхтенбергским), и Милица Николаевна (замужем за Великим князем Петром Николаевичем), являлись сердечными подружками царицы и капали, капали, капали на мозги царской чете разного рода «старцами», «целителями» и прочими шарлатанами. Поэтому Николаю было проще поверить в колдуна и авантюриста, чем в самовластного князя, вооруженной рукой вершащего Божий промысел.
При этом Великий князь Владимир Александрович также имел в Артуре свои источники информации. Все офицеры, когда-либо прежде служившие в Гвардии (как тот же князь Гантимуров) в надежде на протекцию регулярно отчитывались перед своим бывшим шефом о происходящих в Порт-Артуре событиях. Поскольку туда до начала осады не успели попасть те гвардейские офицеры, которые, испросив в своих полках отпуск, пошли на войну добровольцами, то и качество информаторов «дяди Владимира» оставляло желать лучшего. В основном это были изгнанные из гвардии за разные неблаговидные проступки или оформившие перевод с повышением из-за ограниченности своих финансовых возможностей. Быть гвардейским офицером в начале двадцатого века стоило дорого, и с каждым новым чином ставки только росли. И вот эти люди наперегонки бросились на телеграф – стучать и выслуживаться в прямом и переносном смысле.