— Совсем! Абсолютно!

— А ты мне нравишься, — ответил Грэм Эйнардс тихо. — Очень. Я от тебя без ума.

В следующий миг этот «безумный» наклонился и накрыл поцелуем мои губы. Я даже охнуть не успела как оказалась в плену и подверглась наглейшей из атак.

Голова неуместно закружилась, ноги ослабли, в теле вспыхнуло вполне логичное сексуальное желание. Но таять я не собиралась. С силой стукнула кулаком в мужскую грудь.

Грэм почувствовал, и хватка стала крепче. Губы продолжали пользоваться моей растерянностью, язык вообще охамел. Его кончик скользнул по внутренней стороне моей нижней губы, вызвав желание охнуть, и я стукнула кулаком снова.

Ещё секунда, и пакет с ароматными пирожками упал под ноги, ну а я…

Хватит этих танцев — я начала выдираться! Забилась, зашипела, удары посыпались на Грэма один за другим. Я сопротивлялась яростно, и даже смогла вырваться, но меня тут же поймали снова. Опять прижали, зафиксировав одной лопатообразной ручищей запястья, а вторую запустив в волосы.

— А ну пусти! — рявкнула я.

— Ни за что, — на полном серьёзе сообщил Грэм.

И опять поцелуй! Жесткий, требовательный, суровый. Тело, вопреки желаниям разума, реагировало бурно — это было то же самое, что добраться после диеты до шоколадных конфет.

Я плыла и негодовала одновременно. Убью! Пусть только отпустит — тут же и убью! Растерзаю на тысячу маленьких Грэмов!

Но отпустил он очень нескоро. К этому моменту не осталось сил даже на то, чтобы выкрикнуть закономерное: негодяй!

Вместо тысячи оскорблений, я принялась молча потрясать пальцем, а этот зараза заявил хрипло:

— Прости, Золотко. Я не виноват, что ты такая соблазнительная.

Эйнардс развёл руками, а мне почудилась в его голосе толика смущения. Впрочем нет, не почудилась. Она действительно была!

Всего капля. Этакий лёгкий штрих, едва уловимый оттенок, но я заметила. Тот факт, что этот хам способен смущаться, выбил почву из-под ног.

— Никогда! — я наконец очнулась. — Слышишь? Никогда не смей так делать!

— Прости, но обещать не буду, — а вот это он сказал громко и уверенно, и кто-то в толпе охнул.

Я повернулась, чтобы увидеть вытянутые лица торговцев и сумасшедшую улыбку на лице моей Полли.

В общем, никакой поддержки бедным феям. Мысленно простившись с рассыпанными пирожками, я поспешила сбежать.

Я была очень зла. Негодовала искренне и бурно. Едва переступила порог лавки, как меня прорвало.

Из приличных слов только предлоги. Процесс зачатия и подробности половой жизни Грэма Эйнардса могли повергнуть в шок любого извращенца. Мои обещания мести были и того хуже — словно я не фея, а какой-то кровавый маньяк.

У Габи от всего происходящего аж крышечка приоткрылась. Выпали и жемчужные бусы, и три золотые цепочки, однако шкатулка не торопилась их подбирать.

Заглянувший в лавку покупатель сделал большие глаза и убежал, сунувшийся вслед за ним сосед — тоже. А я продолжала беситься!

— Да как он посмел? Как совести хватило? Ну я ему!

Успокоилась я нескоро, когда весь пар вышел. Обессиленная упала на стул, а Габи не смогла промолчать.

— Кхе-кхе-кхе, — сказала шкатулка с верхней полки. — Ами, милая, а что он, собственно, сделал?