Мой облик почти не изменился, но прежнюю Амирин я напоминала мало. Касательно внешности — уши из остроконечных, фейских, стали скруглёнными, и клыки теперь иногда отрастали, чего прежде не было. На этом всё.

Зато у меня поменялись вкусы и рацион. Ведь феи не употребляют мясо, а я с какого-то момента превратилась в хищницу. В ход шли все съедобные представители теплокровной и хладнокровной живности.

А ещё я научилась переваривать человеческий алкоголь…

Дома было всё иначе — вместо мяса растения, фрукты и пыльца. Забродивший сок, приготовленный по особой рецептуре, с применением волшебства, не имел ничего общего с человеческими напитками.

Впервые попробовав вино, я отключилась с одного глотка. Следующие несколько лет после алкоголя страшно чудила. А потом ничего, привыкла и даже не пьянела. Алкоголь действовал как успокоительное, но я всё равно старалась не усугублять.

Так вот… Я поменялась, вдруг и Эйнардс мимикрировал под человека? Что если именно поэтому не могу вычислить кто он такой?

Или другой вариант — время идёт, люди эволюционируют, а Грэм — одна из первых ласточек нового витка эволюции? Того, где люди становятся быстрее и сильнее? И начинают избавляться от лишних волос…

Третий вариант — Грэм прекрасен без всякой эволюции. Просто родился таким уникальным. Статным, широкоплечим, непробиваемым и проницательным. Готовым сокрушать преступный мир каждый день.

Сделав очередной круг, я вновь добралась до прилавка и, плюхнувшись на стул, потянулась к чашке.

— О чём вздыхаешь? — поинтересовалась Габи.

Я махнула рукой, а шкатулка хитро крякнула.

— Что? — задрав голову, нахмурилась я.

— Да нет, ничего. Но заметь, что ты уже полчаса думаешь о Грэме Эйнардсе. Целых полчаса, Амирин. Что-то не припомню за тобой таких привычек.

Намёк был очевиден, и я отвернулась, мысленно обозвав Габи нехорошим словом.

Хотела выбросить Грэма из головы, но тут вспомнила про чарку и пятьдесят тысяч. Нужно хотя бы аванс ему отдать, чтобы не нервничал насчёт денег. Интересно, сколько там в моих закромах?

В сейфе нашлись восемь туго набитых мешочков — восемь тысяч. Приличная сумма по здешним меркам, мой дом стоил всего пять. Взглянув на богатство, я недовольно поморщилась, просто сумма была не круглой.

С круглыми как-то проще. Легче считать.

Пришлось идти к сундуку за новыми, ещё пустыми кошельками. Дело у меня и впрямь не самое прибыльное, но это потому, что к выручке не стремлюсь. В артефактах есть искры волшебства, и я стараюсь пристроить эти искры в хорошие руки, а это не всегда выгодно.

Но деньги объективно не проблема. Не для меня.

Раздобыв мешочки, я плюхнулась на диван и принялась создавать монеты. Со стороны казалось, будто достаю их из воздуха, и это было в какой-то степени так. Мои отношения с ценным металлом всегда были отличными — любовь крепкая и взаимная.

Ещё в детстве я научилась создавать золотые слитки, а перебравшись к людям освоила форму монеты. Королевский профиль воспроизводила идеально. Лучше, чем на монетном дворе.

Одно плохо — монеты создавались поштучно. И если сначала я была бодра, то к середине первой тысячи начала Эйнардса проклинать.