Бобровский прошёл через рамку, поднялся по ступенькам, свернул в коридор. На стенах висели афиши каких-то артистов. Лет семь или восемь назад он был тут вместе с Настей на каком-то сборном эстрадном концерте. Ей это было интересно. А он через пару песен ненадолго уснул в мягком кресле. Публика оказалась спокойная, никто не орал и не прыгал. Только в проходе две поддатые бабы лет по сорок пять танцевали и хлопали друг друга по задницам и ляжкам. Потом что-то случилось с фонограммой, звук стал как на зажёванной кассетной плёнке. Но это никого не смутило.

Бобровский разыскал зал. Он был уже почти заполнен. Его место оказалось с краю, в средних рядах. Соседка, девушка лет двадцати пяти с мальчишеской стрижкой и в больших очках, посмотрела на Бобровского.

— Вы знаете, что он вылечился от СПИДа? — спросила она.

— Кто?

— Лев Козырев. Он был нищий. Потом заболел СПИДом. Но вылечился и стал миллионером. Уникум.

— Правда? — сказал Бобровский.

— Конечно. Все про это пишут.

— А у вас тоже СПИД?

— С ума сошли? — сказала девушка. Очки съехали на кончик носа. — У меня стартап. Но я в тупике. Нужен толчок. Поэтому я тут.

— Ясно.

— А вы?

Бобровский пожал плечами.

— Мне особо пойти некуда. Вот я и решил…

— Что?

— Не знаю. Время скоротать.

— Шутите? Да? Шутите? — сказала девушка.

— Нет. А вы?

Свет в зале приглушили. А на сцене зажгли.

— Сейчас начнется. Ни слова! А то я вас покусаю, — сказала девушка.

— Вообще-то, есть один адрес, — сказал Бобровский, вспомнив, куда его выселил Никита. — Там стены…

Соседка зашипела, как кобра.

Под бой барабанов вышел Козырев. На двух больших экранах по краям сцены его лицо было величиной с избу. Он схватил микрофон, метнулся сначала в одну, потом в другую сторону и яростно заорал в микрофон:

— Вы что думаете, вы все неудачники?! Нет, нет и нет! Я вам это покажу и докажу.

— Бля, — тихо сказал Бобровский. От этих воплей у него заложило уши.

— Слушайте! Слушайте меня! Сегодня вечер, который изменит вашу жизнь! Встаньте все! Все встаньте!

И все шумно встали. Кроме Бобровского. Он сидел, закрыв глаза.

— Руки вдоль тела! Расслаблены! Да выпрямите же вы спину, бездельники! Вы что там, груз тащите на хребте? Это что за рабская осанка?! Вы хозяева жизни! Вы всем управляете! Всё в вашей голове! Всё в ваших руках! Напрягите мускулы и поцелуйте свой бицепс. Делайте как я!

Голос его отдалялся. Бобровский чувствовал, как рядом двигается соседка.

— Не смейте сгибать спину! Даже просто так! Это должна быть ваша привычная осанка! Никакой сутулости. Сядьте. Сейчас я покажу вам один фокус. Где мои теннисные мячики?

Бобровский встал и пошёл к выходу.

Он шагал по обочине трассы. Снова за городом. Сколько было до поселка? Километров тридцать? Пятьдесят? Или сто? Бобровский не знал. Это не имело значения. Главное, он шёл в правильном направлении. Бобровский в этом не сомневался.

Его обогнала чёрная машина и остановилась. Дверь с пассажирской стороны приоткрылась, в салоне зажёгся тусклый свет. Бобровский заглянул внутрь. За рулём сидел крепкий дедок, похожий на старого хиппана, с седой бородой, в жёлто-синей клетчатой рубашке.