– Вход, фасад… – фыркнул Адель. – Может, вам еще ковровую дорожку расстелить и оркестр подогнать?

Он решительно зашагал к дому и вскоре дошел до угла. Там он остановился и обернулся:

– Чего застыли?

Когда Костя и Марго тоже завернули за угол, то застали его стоящим на четвереньках возле маленького подвального окошка, почти вросшего в землю. Окно зияло чернотой: стекло было разбито.

– Я однажды уже был тут, приметил его, – пояснил Адель, не глядя на подошедших спутников. – Только внутрь не полез.

«Почему, интересно?» – вертелось на языке у Марго, но вслух она ничего не произнесла. Адель оглянулся и посмотрел на них через плечо. Сперва на Костю, потом на нее.

– Надо спускаться, – почему-то шепотом, словно боясь, что его услышат, сказал он. – Я первый, потом Марго. Костарь, ты последний.

Никто не двинулся с места.

– Вы чего? Сторожа нет.

– Может, как-нибудь в другой раз? – словно прочтя мысли Марго, сдавленным голосом проговорил Костя.

Адель выпрямился и встал с ними рядом.

– Костарь, что за дела? Ты спросил, почему именно сегодня… Да потому что я по радио слышал: Тихий дом на днях снесут! Суд был или что-то вроде того, и там решили!

– Снесут и снесут, – упрямо мотнул головой Костя. – Давно пора. Мы-то при чем? В другое место сходим, мало заброшек, что ли?

Адель едва не задохнулся от негодования.

– В другое, значит? Да таких домов, как этот… – Он не мог подобрать слов, интонации утратили привычную уверенность и безапелляционность. – Я же объяснял, хочу снять…

– Снимешь что-то другое, – не отступал Костя. – Не нужно туда ходить.

Марго склонила голову набок и внимательно поглядела на него. Он стоял, сжав кулаки и стиснув челюсти. Обычно мягкие черты сделались резче, подбородок выдвинулся вперед, брови сошлись на переносице.

Впервые Марго видела, чтобы Костя возражал Аделю. До сих пор его мнение никогда не оспаривалось, хотя Костя был начитаннее, учился лучше всех в параллели. Мама говорила Марго, что с ним-то ей и следовало бы встречаться, будь у нее голова на плечах.

– Мальчик умный, семья богатая, перспективы – ого-го! Поступит, образование получит, отец его пристроит куда надо. Будет деньги зашибать. С таким мужем горя бы не знала. А этот твой, кривляка, с крашеным чубом? Толку-то от его красоты! Только бабы вешаются пачками. – Она вздыхала и с жалостью глядела на дочь. – Но нам зачем хорошие-то, так ведь? Нам козлов подавай!

Воспоминания о бесконечных наставлениях матери промелькнули в памяти за доли секунды, но впервые Марго подумала, что в них есть зерно истины. Поведение Аделя показалось ей ребяческим, и сейчас она всецело была на стороне Кости.

Парни стояли друг против друга, ни один не желал уступать.

– Сами за мной увязались, – наконец выплюнул Адель, – а теперь что? В штаны наложил, Костарь? Так дергай домой, к мамочке под бочок!

Из Кости будто выпустили воздух, и он сник, отошел в тень, снова становясь прежним.

– Я просто… Подумал, что…

– Как хотите. – Адель, видно, понял, что победа осталась за ним, обрел прежнюю самоуверенность и, не теряя больше времени, полез в окошко.