– Ты не о том хотел сказать. – Ледяные иглы проникали куда-то в самое сердце. – Как прибудем – куда мы дальше отправимся?

– Я не хотел говорить, – сознался он. – Это чтобы не сглазить. Ну… Ты понимаешь.

– Понимаю. Но все же? Все идет наперекосяк, так что…

– Помнишь, – решился Генри, – ты говорила о надежном месте? Это на крайний случай, конечно… Но надежнее я не знаю. Просто не знаю, Тони. Только бы добраться туда незамеченными, а тогда я оставлю тебя там с чистой совестью и рвану к Хоуэллам, недалеко ведь! Тебе там будет хорошо, я клянусь, я…

Он мотнул головой, отчаявшись подобрать слова, а принцесса вдруг протянула руку и погладила его по волосам, сильно отросшим и приобретшим вовсе уж немыслимый цвет. И было это прикосновение настолько неожиданным, что Генри Монтроз окончательно потерял дар речи и молчал до тех пор, пока проводник не предложил горячей воды, а тогда отправил его куда подальше…

…Мария-Антония прекрасно понимала, какие неприятности способно навлечь на них с Генри ночное происшествие. Полиция (так, кажется?) может заинтересоваться этими событиями, а вряд ли скототорговцы умолчат о нем! А ведь ехать осталось всего ничего, это и сам Генри сказал. И все из-за этого несчастного заклятия!

Принцесса покосилась на запястье. Кто-то из мужчин схватил ее за руку, она не помнила, кто именно, но… теперь бусина осталась лишь одна, черная. И она теперь прекрасно понимала, что это означает. Коричневая бусина позволила ей проснуться почти полностью, достаточно для того, чтобы дать отпор ошалевшим от вседозволенности мужланам, а Генри очень быстро вернул ее к реальности. Сумел бы это проделать кто-либо еще? Мария-Антония не знала и не хотела проверять. Она лишь сосчитала дни, прошедшие между «приступами» и понимала, что следующий сон, который отправит ее в беспамятство – в разум неизвестной принцессы, – станет последним. Возможно, она сумеет пробудиться от него, но дальше… Дальше не будет ничего. Если она верно поняла шамана, Генри сумеет разбудить настоящую ее, но это будет стоить ему жизни. Окажись это кто-то иной, Мария-Антония даже не волновалась бы, но этот человек успел стать достаточно близким ей за прошедшие несколько недель. И пусть он был простолюдином, он обращался с нею как должно, а одно это по нынешним временам заслуживало уважения.

И оставалось лишь надеяться, что эти таинственные Хоуэллы найдут какой-то выход, им ведь нужна она, она и ее наследство… Но до того Генри должен доставить ее к ним, и Мария-Антония собиралась способствовать ему всеми силами…

– Тони, вставай, – разбудил ее Генри.

Пару дней она провела, покидая купе только по ночам и по большой необходимости: Монтроз очень опасался скототорговцев, но, кажется, обошлось. Как знать, может, те были так пьяны, что наутро ничего толком не вспомнили, а может, поверили угрозе Генри – рассказать о них детям равнин… Что толку гадать!

– Мы уже приехали? – спросила она сонно, протирая глаза.

– Не-а, – ответил он. – До Кармеллы еще часа два, но я хотел, чтобы ты посмотрела… короче, чтобы посмотрела. Оно того стоит, честное слово даю!