Наездник, конечно, отлично меня видел и тут же направил ко мне своего скакуна.

Теперь, находясь за несколько сотен ярдов, я тоже ясно различил ещё трех приближающихся ко мне наездников, и четвертый за их спиной также спешил ко мне.

Средством передвижения верхом для народов фургонов служит неизвестный в северном полушарии Гора грозный и красивый зверь каийла. Это сильное, выносливое плотоядное животное с длинной шеей и гладкой шерстью. Каийлы – млекопитающие.

Как и многие хищники, они не очень плодовиты. Как только молодняк твердо встает на лапы, он тотчас начинает охотиться и добывать себе пропитание собственными силами. Дикая каийла, помогая, предлагает своему потомству поиграть с пойманной жертвой.

Молодняк домашней каийлы, возможно, подкармливают веррами или пленниками. Интересно отметить, что наевшаяся до отвала каийла способна не притрагиваться к пище в течение нескольких дней.

В верховой езде эти животные великолепно слушаются поводьев, чрезвычайно подвижны, а по простоте управления и маневренности значительно превосходят медлительного высокого тарлариона. Пищи же каийле требуется даже меньше, чем, скажем, обычному тарну, а в походе на марше она за один день способна покрыть расстояние до шестисот пасангов.

В верхней части головы каийлы расположены два крупных глаза – по одному с каждой стороны, – покрытых тремя разной толщины веками, позволяющими животному лучше адаптироваться в окружающей, зачастую весьма неблагоприятной, среде и защищаться от резких, несущих пыль и песок ветров и жестоких степных ливней. Третье, ближайшее к зрачку веко каийлы практически прозрачно, оно помогает смачивать глазное яблоко и защищает от взвешенных в воздухе частиц пыли. Толстое же веко животного обеспечивает ему ощущение полной безопасности, когда инстинкт заставляет других животных залегать хвостом к ветру или, как, например, слина, искать себе укрытия в глубоких, вырытых в земле норах. Столь совершенный механизм защиты делает каийлу практически неуязвимой для нападения остальных хищников и превращает её в весьма грозного охотника, особенно в условиях пыльной бури, а именно в бурю каийлы и любят охотиться.

Наездник осадил каийлу и застыл, ожидая приближения своих товарищей.

Справа от себя я ясно различил глухой топот приближающейся каийлы: это подъехал второй наездник. Он был одет так же, как и первый, и хотя с его шлема не свисало кольчужной маски, лицо его закрывал широкий шарф. Его щит был покрыт желтым лаком, а за спину перекинут желтый лук. Из-за плеча выглядывало длинное, тонкое копье из темной древесины.

Это кочевники катайи, решил я про себя.

Подоспевший в этот момент третий наездник резко натянул поводья, и его послушное животное высоко поднялось на задние ноги и, недовольно рыкнув, тут же остановилось, настороженно повернув ко мне длинную шею. Мне был хорошо виден его широкий заостренный язык, высовывающийся из-за четырех рядов крепких, острых зубов.

Лицо остановившегося передо мной наездника закрывал широкий плотный шарф, на плече у него висел темно-красный щит. Все ясно: это «кровавый народ», как они себя называют, – кассары.