– Меня один раз уже должны были повесить.

– Если честно, в народе ходит мнение, что уже повесили…

– М-да? – замешкался я от удивления.

– Ну, раз сам Сергей Дмитриевич обещал… – Замялся княжич.

– И-и?..

– В миру считают, что не помогло. Так что в этот раз будут казнить путем отсечения головы.

– Тьфу, блин… – Недовольно посмотрел я на телефон.

– Зато теперь тебя легко отличают от деда. Он – палач ДеЛара, ты – висельник ДеЛара. – Добавили с весельем в голосе.

– До связи, Шуйский Хвост С Белым Пятнышком.

– Это возмутительно! – Пробормотали в трубке, но я нажал на завершение вызова.

И продолжил ничего не делать, махая лопатой, скатывая снеговиков, просматривая прогнозы погоды и греясь возле камина.

Так бывает – когда приходится ничего не делать, потому что есть порядок вещей в мире, который невозможно ускорить.

Но через шесть дней почтовый курьер, вместе с остальной корреспонденцией, вертолетом доставил и плотно обернутый прямоугольный сверток гранью в ладонь, со штемпелями поднебесной.

– Приехало, – принял я сверток и повернулся к деду, с интересом изучавшему вместе со мной посылку на взлетной площадке.

Сверток был примечателен так же короткой заметкой службы безопасности Юсуповых – «проклято», «отравлено», «очищено» – в три строчки, отдельными штампами различных служб.

Рядом стоял курьер, терпеливо дожидаясь ответной корреспонденции или изустного послания, если таковое потребуется немедленно передать. Винтокрылая машина дожидалась заглушенной. Обычная процедура обмена письмами.

– Кто же такой тебе пишет? – Вежливо поинтересовался князь, ледяными глазами изучая штампы.

– Вскроем? – Улыбнулся я ему, развязывая тесемки и скидывая оберточную бумагу.

За первым слоем бумаг оказался еще один – плотный слой бумаг, как оказалось, коконом скрывал небольшую по размерам деревянную коробочку. Обертку унесло порывом ветра, вызвав недовольный вид деда – но я видел, что на нашу территорию, и позволил ветру это сделать. Зато освободились обе руки, чтобы осторожно открыть коробку и подхватить на лету плохо закрепленный перстень, вывалившийся из нее.

Взвесив его в руке, крепко сжал, скидывая через это действие все внутреннее напряжение. Перекинул в другую ладонь и с улыбкой показал деду.

– Как тебе? – Поднес я печатку с гербом ДеЛара поближе к его лицу.

А затем чуть повел рукой, указывая гербовые клейма Миттал, Салот, Ялин, Бюсси, Виид, Мбака, Намаджира, Мгобе, Куомо, Паундмейкер и Ли, опоясывающие перстень. Некоторые выглядят грубо, иные смотрятся произведением искусства. Восемь выставлены на кольцо сразу. Еще три пришлось ждать почти три недели – пока семьи Куомо, Паундмейкер и Ли ставили клейма вместо своих мертвецов. Ли упрямились дольше всех, затягивая с оформлением, оттого пришлось ждать так долго – да и знак поставили намеренно криво. Но куда важнее, что клеймо подлинное, как и все остальные – признающие владельца перстня «виртуозом».

– Поздравляю, внук. – Впечатлило и пробрало даже палача ДеЛара.

У него тоже были клейма на перстне – но как и у всякого самопровозглашенного виртуоза, ставил он из себе сам: фамилиями виртуозов, убитых собственноручно.