— Ага, — сказал он. — У меня даже документ есть. Хотите посмотреть?

Достал удостоверение, открыл и поднес поближе к глазку. Распахнулась соседняя дверь, выглянула бабенка средних лет со склочной физиономией. Данил без промедления повернулся к ней, оскалился, щелкнул зубами и тихонько рявкнул:

— Гам!!!

Лязгнул замок, железная дверь чуть приоткрылась, удерживаемая цепочкой. Соседка-склочница уже захлопнула свою и сейчас, судя по звукам, запирала на все засовы.

На Данила уставилось из образовавшейся щели невероятно грозное оружие — немецкий красно-зеленый баллончик «Антилог» с перцовым экстрактом. Он, не выдержав, откровенно фыркнул, спрягал удостоверение в нагрудный карман, сказал:

— Только не стреляйте, ладно? Я как раз без бронежилета, надо же…

Но тут же перестал ухмыляться. Молодая женщина, угрожавшая ему баллончиком, была, в общем, симпатичная — светлые пушистые волосы, серые большие глаза. Однако на лице, хоть и искусно подретушированном косметикой, застыла словно бы маска — страх, тоска, боль… Синяк над правой бровью запудрен и замазан, но фиксируется сразу.

— Когда вы видели Юлию? Где?

— Каюсь, — сказал Данил. — Я ее вообще не видел. Я иногда вру, такая работа, уж не посетуйте.

— Наслышана…

— Да? А от кого?

— От всех сразу…

— Может, мы все-таки поговорим? — мягко спросил Данил. — Я вас не собираюсь обижать, честное слово, иначе давно выскочил бы у меня из-за спины какой-нибудь балбес, перекусил бы в два счета вашу цепочку ножницами для металла… Вы — Марина Бурлаченко?

— Я.

— Впустите?

— О чем нам говорить?

— Давайте попробуем, может, и найдем точки соприкосновения. Чего не бывает на свете… А захотите выгнать, выгоняйте, я тут же и пойду себе… Нет, позвоните Мазуркевичу, в самом-то деле?

К его удивлению, Марина сняла цепочку и чуть отступила. Данил прошел в комнату, быстро огляделся. Книг изрядно, телевизор работает («Шарп»? Неплохо для бюджетницы), а в остальном — стандартное обиталище не избалованной деньгами, особенно в последние годы, гуманитарной интеллигентки. Большой коричневый чемодан у стола, крышка закрыта, но замки не защелкнуты. Никаких признаков обитания в квартире мужчины либо детей.

— Уезжаете? — спросил он непринужденно. Увидел пепельницу с кучей окурков и вытащил сигареты, глянул вопросительно.

— Да курите…

Данил щелкнул зажигалкой, глядя на собеседницу поверх пламени. Положительно, красивая баба, особенно в тугих джинсах и синей летней маечке, под которой ничего больше не наблюдается. Левая рука забинтована, бинт охвачен сетчатой повязкой.

— Уезжаете? — повторил он, кивнув на чемодан.

— Только не знаю куда… — Она повертела баллончик, словно удивляясь, как эта штука оказалась у нее в руках, отставила и потянулась к сигаретам. — И выходить страшно…

— Что они от вас хотели?

— А вы?

— Давайте сначала определимся, ладно? — сказал Данил. — Я о вас знаю только, что вы подруга Юлии. И работаете в музее. Все. А вот вы обо мне, как выразились, «наслышаны» — и, что меня определенно радует, слышали не одно плохое, иначе дверь ни за что не открыли бы… Знаете, откуда я?