– Так ты ничего не знаешь... – После короткого раздумья он спросил: – Вы не запрашивали помощь у Ухорской?

– Нет.

– Я так и понял. – Со слов нового начальника УБР Камиля Фахрутдинова подполковнику стало ясно, что инициатива воспользоваться вертолетом «Роснефтегаза» принадлежит Ухорской: «Мои парни два дня не выходят на связь». Собственно, вопрос был лишний, разведчики никогда бы не потянули за собой в пекло далекого от диверсионной работы человека, пусть даже он являлся их куратором. – Ладно, Николай, дорогой все расскажу. А сейчас давай решим оперативные вопросы по заложникам.

В самолете подполковник снова взялся за изучение бумаг. Пытаясь понять смысл чертежей, походивших на линии воздушных трасс, с трудом, но представил себе Полину Ухорскую. Как всегда, она много курит и... что-то выписывает, чертит какие-то схемы. И это в то время, когда диверсионная группа, чьим оператором она выступала, выполняла задание или же готовилась к нему. Странно? Не совсем.

«Он улетел. Но обещал вернуться».

Глупость какая-то.

«Э. К. Ч.».

Что бы это значило?

«Скай ф.».

А это что?

Длинная прямая линия, рядом с ней – пунктирная. Дуга со стрелочкой, еще одна. Обратное направление? Цифры. Высота полета? Стамбул. Название города? Тьфу, твою мать!

«Дайнамикс».

«ИРБИС» – Алма-Ата.

«Остенде, Бельгия... Сутки... Не выходя...»

Что-то знакомое... Подполковник шумно выдохнул и стал смотреть в иллюминатор: на крыло, которое в его представлении вот-вот должно было оторваться, на поля огромных облаков и стада совсем маленьких, кучерявившихся, как барашки. Небесные барашки.

Небесные...

Небесная мастерская... Скай фэктори – по-английски.

CURRENT FILES.

Холстов едва не хлопнул себя по лбу. «Дела текущие», капитан Володя Лишанков в обтягивающих кожаных штанах и с CD-плеером наперевес, майор Лекарев («Авиакомпании Альбаца тебя интересуют?.. Паша?.. Привет. Лекарев. Забеги ко мне пообщаться»), Полина Ухорская («Так какие у вас проблемы, друзья?»), генерал-полковник Михайлов («Ищи причину. Даже если тебе придется предотвращать покушение на этого негодяя»).

Все стало вставать на свои места.

Неужели, лихорадочно соображал Холстов, неужели такое возможно?

Нет, без Антона Лекарева в этом вопросе ему не разобраться.

Анатолий Холстов не забегал вперед, полушутливо и не без доли отчаяния собираясь «срочно лететь в Москву и докладывать о документах государственной важности». Скорее всего он и вез такие документы.

Рядом с подполковником, уронив голову на грудь, спал Николай Муратов. Глаза бойца под сомкнутыми веками неспокойные, пальцы сжаты в кулак. «Снится бой», – подумалось Холстову.

Моджахед тоже не ошибался, не считая лишней «бумажную волокиту». В ней действительно было нечто очень важное – как для подполковника, так и для него, и для капитана Хайдарова.

Москва, штаб-квартира ГРУ, 26 декабря, четверг

Генерал-полковник Михайлов проводил оперативку и часто поглядывал на часы, которые он по давней привычке снимал с руки и клал перед собой: подполковник Холстов из-за пробок на улицах столицы опаздывал на летучку уже на двадцать минут, об этом доложил адъютант Михайлова, принявший телефонный звонок из машины подполковника. Когда наконец-то Холстов явился, не удосужившись снять куртку в приемной, генерал не упустил случая высказать свое недовольство подчиненным: