В 12.30 РГСпН возобновила движение. В 18.10 в точке 127 (см. приложения) группа в индивидуальном снаряжении (шлем, бронежилет, полевая форма, прибор НН, прибор связи, противогаз, оружие, специнструмент) выдвинулась в заданный район и, используя элементы местности в качестве маски, разбила временную стоянку.

В 21.35..."

Хайдар прикусил колпачок авторучки и надолго задумался. Не хотелось вспоминать то, что произошло дальше. Как ходили парами в разведку: Гюрза и Нафтизин, Али-Баба и Моджахед, Плут и Брат-2, командир группы и Брат-1.

Страшная череда. Живой и мертвый.

Алексей глянул на Моджахеда. Коля Муратов первым писал отчет. Теперь же то ли для сравнения, то ли по необходимости и командира группы, буквально сбежавшего из госпиталя на второй день, заставили взяться за перо.

21.35...

Тяжело думать о смерти товарищей, а писать о ней почти невозможно. Хайдару хотелось попросить Моджахеда: «Коля, продиктуй, а?»

В отчет должны войти цифры – часы, минуты, в воспоминаниях им не находилось места. Просто было раннее утро, когда от осколочных ранений погиб Али-Баба. И как определить ту минуту, когда ушел из жизни Гюрза? Он мог протянуть еще одну или две. В отчете не обрисуешь кричащие от боли глаза Сергея, не напишешь: «Его глаза просили сделать то, что он сделал бы для меня».

Можно написать имя господа бога и поставить под ним... Нет, не время, не число. Просто было раннее утро...

«Господи... – простонал Хайдар – Господи...» Давнишний кошмар, сон в руку. Тело военнослужащего, над которым работает прозектор, а на заднем плане огромные, во всю стену покойницкой, глаза самого Алексея. Они видят алую кровь, которая брызжет из-под скальпеля...

Напрасно он тренировал свои глаза. То, что предстало перед взором Хайдара, превосходило самые кровавые картины.

Гюрза был еще жив. Обагренные лохмотья штанин пульсировали от мощных выбросов крови в том месте, где должны были быть ноги. Взрывом таджика перевернуло на спину, и сейчас его кричащие от боли глаза были устремлены на командира.

Ни сам Алексей, ни его умирающий боец не слышали свиста пуль над головой, не замечали рвущихся в стороне снарядов. Хайдар словно стал донором, удерживая своим взглядом еще теплившуюся в груди товарища жизнь. Отведи он глаза в сторону, и жизнь этого смелого парня, отвага которого родилась раньше его, оборвется.

Почерневшие губы Сергея пришли в движение. Хайдар не умел читать по губам, но без труда понял, о чем просит его боец. На глаза Алексея навернулись слезы. Он наклонился над Гюрзой и коснулся губами его холодеющего лба. Прошептав ему на ухо: «Прощай, брат», – Хайдар взвел курок пистолета...