От этих мыслей у меня окончательно голова пошла кругом, и, не придумав ничего лучшего, я открыла глаза и посмотрела на сидящих рядом со мной пассажиров. Я вдруг подумала о том, что те двое бандитов, которые хотели взорвать дом, летят утренним рейсом, и, возможно, моим. Возможно, они сидят со мной в одном самолете и наблюдают за мной со стороны. Возможно… Мною тут же завладел необъяснимый страх, и я заметно съежилась и стала нервно стучать пальцами по коленям. И почему мне так страшно? Почему? Даже если эти двое летят со мной одним рейсом, это еще не говорит о том, что мне угрожает опасность. И в конце концов, если они хотели убить Анатолия, то это не значит, что они хотят убить меня. Да и за что меня убивать? Меня убивать просто не за что. Я не сделала им ничего плохого, не видела их лиц, я просто слышала их голоса, но они об этом не знают. Они даже и подумать не могут о том, что я знаю об их существовании, что я слышала весь разговор. Самолет забит до отказа, и я при всем желании их не узнаю, потому что нельзя узнать людей, которых ты никогда в жизни не видела.

– Девушка, вам плохо? – поинтересовалась сидящая рядом со мной старушка.

– Плохо, – кивнула я головой.

– Может, вам лекарство какое требуется? Можно спросить у стюардессы. Я сразу обратила на вас внимание, вы зашли сюда какая-то мокрая, странная… Я сейчас позову стюардессу.

Старушка нажала кнопку вызова стюардессы, а я даже не обратила на это внимания. Я смотрела прямо перед собой, вспоминала все, что произошло со мной на так называемом отдыхе, и дрожала как в лихорадке. Я даже не услышала, как к моему креслу подошла стюардесса; я поняла, что она рядом, только кода она слегка потрясла меня за плечи.

– В чем дело?

– Ваша соседка меня вызвала. Вам очень плохо?

– Мне нехорошо, – с трудом выдавила я из себя.

– Что вас беспокоит?

– Что? – Я посмотрела стюардессе прямо в глаза и нервно усмехнулась.

– Я говорю, что вас беспокоит?

– Вам лучше не знать о том, что меня беспокоит. Живите себе спокойно и никогда не лезьте в беспокойства других. Чем меньше знаешь, тем спокойнее спишь.

– Я же вам говорю, что она очень странная, – слегка отодвинулась от меня старушка.

Ничего не понимающая стюардесса посмотрела на меня подозрительным взглядом и уже не так участливо произнесла:

– Своей соседке вы сказали, что вам очень плохо. Вы так говорили?

– Мне не плохо. Мне просто паршиво. Паршивее не бывает.

– У вас что-нибудь болит? Сердце?

– Сердце… – Я задумалась и утвердительно кивнула – У меня очень болит сердце, но еще больше душа.

– Так вам дать какое-нибудь лекарство или нет? – начинала терять терпение стюардесса.

– А у вас есть что-нибудь от души?

– От души?!

– От души.

Стюардесса переменилась в лице и недовольно фыркнула.

– Девушка, вы надо мной издеваетесь?

– Нет.

– Вы знаете, как русские люди лечат свою душу?

– Как?

– Водкой. Если хотите, то можете купить бутылку. Мы вам с удовольствием ее продадим.

– Водкой душу не вылечишь.

– Как знаете. Если что, обращайтесь, а то к концу полета может быть поздно. Все разберут.

– Я подумаю.

Как только стюардесса ушла, дотошная старушка посмотрела в мою сторону и осторожно спросила: