Когда голоса спереди стихли, я постаралась отключиться от своих мыслей и прислушалась к тем голосам, которые раздавались сзади меня.

– Михей, что-то меня опять колбасит.

– Сейчас домой прилетишь, и тебя будет еще больше колбасить. Акклиматизация тяжелая штука, тем более если ты приезжал только на сутки. Давай лучше водочки накатим.

– Давай по водочке.

Как только до меня донесся запах спиртного, я напряглась и принялась слушать дальше.

– Послушай, а ты девку, которая сидит впереди, видел?

– Не-а. Эта которая?

– Да вот, прямо перед нами сидит. К ней еще стюардесса подходила.

– Я спал.

– Я приметил ее еще, когда она в самолет вошла. Странная она какая то, мокрая.

– Какая?

– Мокрая.

– Где мокрая?

– Дурак, ты не о том подумал. Башка у нее мокрая.

– Может, она только из моря вылезла?

– У нее башка бы уже высохла.

– А может, ее в туалете кто искупал?

– Короче, пока ты спал, к ней стюардесса подходила, только я не слышал, о чем они разговаривали. У меня наушники от плейера были надеты. Дурак я, надо было снять, послушать.

– И что ты к этой девке-то привязался? На кой она тебе сдалась?

– Просто лицо у нее знакомое. Где-то я его видел. Я просто уверен, что мы с ней где-то раньше встречались. В голове прямо крутится, а вспомнить не могу. Хоть убей, не могу вспомнить.

– Может, у вас с ней чего было?

– Дурак ты, не было у нас с ней ничего. И не могло быть… Все, вспомнил! Знаешь, она на девку Молотка похожа.

– Ты гонишь.

– Падла буду.

– Но ты же понимаешь, что этого не может быть?

– Понимаю, да только кажется мне, что это она.

– Да ты точно водки перебрал. У тебя башню окончательно снесло.

– Это у тебя башню снесло. Моя башня всегда стоит на месте. Между прочим, эта девка в самолет вошла без багажа.

– Ну и чего?

– Ну и ничего. Просто без багажа, и все.

– Можно подумать, ты с багажом в самолет вошел!

– Я хоть с пакетом вошел, в котором дубленка лежит, а у нее вообще ни хрена нет.

– Может, и у нее какой пакет был.

– Да не было у нее никакого пакета.

– Может, она его в багаж сдала?

– А на улицу она что, в босоножках пойдет и в летней блузке? Где ее сапоги и кофта?

– Не забывай, что мы на аэробусе летим. Некоторые свои пакеты в нижнем отсеке оставляют.

– Может быть. Но, по крайней мере, она единственная в этом самолете, кто в него пустой вошел. У нее даже женской сумочки нет.

– А на хрена ей женская сумочка?

– Чтобы перед зеркалом прихорашиваться. Бабы всегда перед прилетом прихорашиваются. Носы пудрят, губы мажут.

– Да ладно тебе. Ясный месяц, она свои вещи в нижнем отсеке оставила. И не все бабы свои носы пудрят. Некоторые краску на дух не переносят. Я вообще не пойму, что ты к этой девке привязался? Понравилась она тебе, что ли?

– Я сейчас к стюардессе схожу воды взять и еще раз на нее посмотрю.

Услышав последнюю фразу, я тут же закрыла лицо волосами и прикинулась спящей. Теперь я уже не сомневалась в том, что лечу в одном самолете с теми, кто взорвал виллу. Когда бандит пошел к стюардессе, я слегка прищурила глаза и сквозь упавшие на лицо волосы постаралась его разглядеть.

– Михей, она спит. Ни черта не видно.