"Только чуть-чуть погляжу и сразу вниз", - сказал он себе и, подобрав по-женски полы пальто, через две ступеньки на третью побежал наверх.

Ему пришлось пробежать три или четыре лестничных марша, прежде чем он очутился в длинном гостиничном коридоре, по обе стороны которого бесконечной чередой тянулись маленькие, желтые, похожие одна на другую двери. Над каждой из них висела белая табличка с номером. Некоторые двери были приоткрыты или распахнуты настежь, и оттуда струился тусклый сумеречный свет. Посмотрев по сторонам, Ленька прислушался и осторожно заглянул в одну из комнат. Там никого не было. В разбитое окно дул свежий волжский ветер. Вся комната была засыпана битым стеклом и штукатуркой. Платяной шкаф был раскрыт, на полу у дверей валялась железная платяная вешалка. На столе посреди комнаты стояла недопитая бутылка "Боржома", открытая коробка анчоусов, две рюмки, стакан, лежала скомканная салфетка.

Чувствуя, как бьется его сердце и как противно хрустит под ногами стекло, Ленька на цыпочках вошел в комнату, приблизился к окну и выглянул на улицу.

Пушки под окном уже не было. Солнечный вечерний свет заливал улицу, площадь, золотил яркую зелень бульвара, горел на осколках стекла и на белых китайских вазах в разбитой вдребезги витрине магазина "Сиу". Площадь была пуста, лишь несколько штатских с винтовками за плечами лениво похаживали взад и вперед у подъезда углового дома... Было тихо, только навострив уши, Ленька расслышал отдаленные винтовочные и пулеметные выстрелы. Действительно, в Петрограде было гораздо страшнее и куда интереснее.

...Слегка разочарованный, он вернулся в коридор и хотел уже идти к лестнице, как вдруг дверь соседнего номера открылась и оттуда - с большим медным чайником в руке - вышел молодой человек в клетчатой куртке.

Ленька почти столкнулся с ним.

- Здравствуйте, - сказал он, опешив.

- Здравствуй, - ответил тот, останавливаясь. - Не узнаю. А-а! Ты что тут делаешь?

- Я так. В уборную ходил.

- Нашел?

- Нашел.

- Молодец.

- А вы что, - не нашли своего дядю?

- Какого дядю? Ах, дядю? - усмехнулся молодой человек. - Да нет, дядя, оказывается, уехал в Америку...

- В какую? В Северную или в Южную?

- Черт его знает, - в Центральную, кажется. Ничего, проживем как-нибудь и без дяди.

- А вы почему в подвал не вернулись? - спросил Ленька.

- Да понимаешь... Как тебе сказать... Здесь наверху удобнее. Никто не мешает.

- А пули?

- Что ж пули... На свете, братец ты мой, есть вещи куда более неприятные, чем пули. Постой, а с какой стати ты таким халатником вырядился?

- Нас же обокрали, - сказал Ленька.

- Где? Когда?

- Здесь, в номере. Вы разве не знаете?

- Нет. И много унесли?

- Всё унесли. Даже шинель мою утащили.

- Гимназическую?

- Нет, я реалист.

- Жалко. Послушай, скажи, пожалуйста, - а кто твоя мать?

- Учительница.

- Ах, вот что? Гм... Она у тебя хорошая. Правда? Ты любишь ее?

- Люблю, - пробормотал Ленька.

Молодой человек постоял, помолчал и сказал:

- Ну, иди, простудишься.

Ленька не успел сделать и двух шагов, как белокурый снова окликнул его: