- Я не пьяный, я с похмелья! - возразил я. - Причем с того самого, которое в чужом пиру. Я уже проспался.

- Ну, положим, спали вы всего два часа, - а притащили вас ваши товарищи по партии в состоянии абсолютно бессмысленном. Вас ведь топили в бочке с водкой, вы в курсе?

- О! - только и смог я сказать от гордости. - О!

Действительно, даже первый Президент России, несмотря на то, что его политическая биография изобилует различными приключениями, не смог бы похвастаться тем, что его топили в бочке с водкой.

- А где теперь мои товарищи по партии? - соображал между тем я.

Здесь врач вошел в поле моего зрения, вытер руки и иронически переспросил:

- По которой из двух?

- Ах, вы уже в курсе, - смутился я. - По обоим в таком случае.

- Они ждут известий о вашем состоянии, - сказал врач. - Что им сказать?

- Сейчас я сам к ним выйду, - пообещал я. - Давайте соберемся и встанем.

- Я-то встану, - пригрозил врач.

- Я-то тоже, если вы мне поможете.

- А если нет?

- А клятва Гиппократа?

На это врачу возразить было нечего, - он только скептически причмокнул, распахнул дверь и кликнул:

- Эй, товарищи, или как вас там?

Я тихо хихикнул: судя по негодующим воплям, товарищи, во-первых, не хотели называться товарищами, а во-вторых, уже начали поправлять утреннее свое здоровье.

- Как он?

- Живой?!

Народ ввалился в дверь разом весь, охапкой, они пахли свежим ветром и свежим пивом. Катя вся сияла, Варька хитро усмехалась, остальные прямо-таки не могли сдержать слез радости.

- Который час? - спросил я.

Все разом выпростали часы из-под рукавов и хором воскликнули:

- Восемь тридцать утра!

- Можно и успеть, если поспешить, - сказал я.

- Куда?? - перепугалась Александра Александровна, заламывая руки.

- Как куда? На экзамен. У меня вступительный экзамен сегодня, - сообщил я. - А то ведь ручки-то как раз к осеннему призыву заживут!

Народ переглянулся.

- Доставим?

- Доставим! - сказал Мишка.

- Так.

- Берись аккуратненько!

- Вира помалу!

Так, вшестером, они схватились за меня, как за Александрийский столп, и потихонечку, плавно стали придавать мне вертикальное положение; врач бегал кругами и следил, чтобы не нанесли урона.

- Оппаньки, - крякнул Пармен. - Стоит! Отходи!

Круг расступился и я встал крестом посреди комнаты. Варька и Катя осторожно поддерживали снизу ту самую вагонку, к которой были примотаны мои передние конечности.

- Молодцы, - похвалил Пармен "товарищей". - Теперь ты, Мишка, откроешь дверь, а вы, девушки, выводите объект боком, чтобы он не застрял.

- Семеро козлят, - умиленно сказал врач, глядя на нас. - Редкостное единодушие в нашем несовершенном мире.

- Вы как думали! - похвалился я. - Через четыре года приходите за меня голосовать.

- Непременно, - пообещал врач, и мы пошли.

Идти было нелегко, тем более что я абсолютно не знал, где этот самый институт. Два раза меня поили пивом, один раз мы остановились пописать, причем выяснилось, что без рук это сделать, вероятно, ненамного легче, чем без письки. Вокруг было серое, мокрое, жаркое утро, без ветра, без солнца; такое сонное, что на половине пути я уснул и шел в дреме. Разбудил меня свежий ветер: меня вели через какой-то крутой и длинный мост, внизу текла теплая Нева.