Большие просторные комнаты, дорогой ремонт, мебель, техника. Ни у Насти, ни у ее матери не было такого дохода, чтобы так шиковать.

Снимает? Тоже вряд ли. В этом районе города снять подобное жилье обойдется ей в хорошую зарплату. А жить на что? Тем более она обитает по этому адресу уже несколько лет, в том числе и в те месяцы, когда не работала и жила на детское пособие.

Выходит, это все же ее квартира? Заработанная на выкрутасах типа нашего первого знакомства?

Нехорошие мысли волей-неволей лезут в голову, как бы я ни старался не думать в этом направлении. Нужно уточнить у Игоря. Не помню, было что-то об этом в досье, которое он нарыл на Анастасию, или нет.

В гостиной на полу раскиданы детские кубики, кольца от пирамидки, машинки. На кресле небрежно брошены детские вещи. Настя смущенно принимается наводить порядок.

– Мама, нет! Мое! – протестует Денис, отбирая свои богатства.

– Я их на место положу.

– Мое! Дай!

– Ладно, – решает не спорить с сыном, отдавая грузовую машинку, видя, что сын снова капризничает.

– Я не ждала гостей, поэтому не обращайте внимания на беспорядок, – краснеет, отводя взгляд, и прячет вещи в шкаф.

Хотя я не понимаю, чего она стыдится. Игрушек на полу? Так это вроде норма, когда в доме есть дети. Я уже привык.

После племянников, которые ежедневно усеивают полы родительского дома – а это, на минутку, триста с лишним квадратных метров – солдатиками, пульками, кубиками, игрушечными рельсами, мелкими машинками и прочими игрульками, я спокойно отношусь к такому "беспорядку". Мне даже в какой-то степени нравится. Сразу появляется ощущение тепла, жизни, уюта в доме.

– Чай? Кофе? – спрашивает Настя.

Я бы поужинал. Но соглашаюсь на чай.

Она уходит, ненадолго оставляя меня наедине с Денисом. Сын крутится возле железной дороги, пытаясь запустить поезд. Часть вагонов сошли с рельсов, да и сами пути в паре мест разъединились.

– Давай помогу? – предлагаю, видя, как он непослушными пальчиками старается сцепить игрушечные вагончики.

– Нет, – пыхтит малой.

– Сам?

– Угу.

Настырный. Не сдается. Прямо как я в детстве.

Наблюдаю за его неудачными попытками, жду еще какое-то время. У Дениса ничего не выходит. Он злится, нервничает.

Ловлю момент, когда он отворачивается, и быстро соединяю детали. Денис в силу своего возраста не успевает заметить мою помощь. Поворачивается, с радостью обнаруживая, что все собрано. Машет мне рукой, гордо показывая, как работает его поезд.

– Ух ты! – Делаю восторженное лицо. – Прям как настоящий.

– Да! Тут дова, тут чеовечек. Он вот так деает, и поезд едет. А тут стоп. Надо зеёный здать. На касный низя, – увлеченно рассказывает сынишка, управляя составом.

– Правильно. На красный никому нельзя.

– А это мой самоётик. Меня тетя за него поугала и заблала.

– Это какая такая тетя?

– Злая. В садике, – жалуется он.

– А тебе там не нравится?

– Нет, – мотает он головой. – Туда низя иглуски.

– Как это нельзя? В садиках всегда много игрушек.

– Свои низя. Тетя забилает.

Я не замечаю, как рядом появляется Настя с подносом в руках.

– Садитесь, – окликает она меня, выставляя на стол чайник, две кружки и тарелки с пирожными. – Он с собой взял в первый день самолетик. Не поделился с каким-то мальчиком, они подрались, воспитательница и отобрала его. На следующий день что-то подобное повторилось. После этого она попросила не приносить свои игрушки, а играть только общими. Мол, правило у них такое. Теперь он на нее обижается и называет злой.