Жанку было не узнать. Начать с того, что она сменила фамилию Гробовая на более подходящую. Ну, это-то легко – вышла замуж да развелась по-быстрому. Мужа нет, а фамилия осталась. Удивительно было другое – Жанка сильно похудела, куда-то исчезли толстые икры и голос базарной торговки. Теперь она была ведущей актрисой одного из главных театров города, а этого не помогут добиться никакие связи и амуры с главным режиссером.

Лоле нужно было тогда попасть в театр как можно быстрее, поэтому она обратилась к Жанне. Да, характер-то у бывшей сокурсницы не изменился, только еще хуже стал. Уж поплясала тогда Жанка на ее косточках, унижала как могла. А за что?

Вот есть такие люди, обязательно им надо пнуть побольнее того, кому и так плохо. Лола, ясное дело, представилась брошенной мужем и вообще на грани окончательного падения в нищету. Жанка замолвила за нее словечко главному, исключительно для того, чтобы было кого унижать, это Лола знает точно.

То дело кончилось благополучно, только Лоле пришлось бежать из театра прямо посреди спектакля, в театральном костюме. До сих пор неудобно, ну да нашли кого-нибудь на ее роль горничной, там всего-то несколько слов произнести…

Так значит, Жанка навела Генку на нее, это с ней он по телефону разговаривал.

– Чижик, ты уж прости, – каялась сейчас Ирка, – как-то так получилось, что разболталась я. Если честно, я вообще Жанку узнавать не хотела, это Машка ее увидала, да как заорет! Ну, ты ее знаешь… А Жанка подошла, держится так неплохо, ну, слово за слово, переместились мы из кафе в ресторан. Там наверху итальянский ресторанчик открылся новый, «Чиполлино» называется, ты не была?

– Нет, – ответила Лола деревянным голосом.

– Ну вот, посидели, выпили, конечно, перебрали всех знакомых, зашел о тебе разговор. Как Жанка взвилась! Как начала тебя чихвостить! И такая ты, и сякая, совершенно опустилась, вид жуткий, не то пьешь, не то колешься, она, Жанка, сделала доброе дело, устроила тебя в театр на какие-то последние роли, так и то ты сбежала, у нее потом с главным из-за тебя неприятности были.

– А ты что? – поинтересовалась Лола, зная уже, каким будет ответ.

– Да я ей в лицо рассмеялась! Чтобы Олька, говорю, в театр устраивалась на амплуа «кушать подано»? Да не смеши, говорю, мои тапочки! Да ее в театре на главные роли с руками оторвут, стоит ей только захотеть!

– А Жанка что?

– Да что, насели они на меня с Машкой, пришлось им кое-что про тебя рассказать, чем ты на жизнь зарабатываешь.

– Ирка, ну за что? Ну, скажи, что я тебе плохого сделала? – простонала Лола.

– Извини, Чижик, – грустно сказала Ирка, – не со зла я, а исключительно от глупости. Жанка эта так хитро разговор направляла, да еще выпили мы прилично… А я от нее подвоха никакого не ждала – помню, что в институте она простая была, как грабли, орет только да ржет громко, как лошадь. А теперь вот интриговать научилась. Вот я теперь вспоминаю… Отчего-то жутко она на тебя зла. Ты, часом, мужика у нее не отбивала? Или роль перехватила?

– Да не успела я! – закричала Лола. – Всего-то несколько дней я в том театре проторчала! И с чего ей на меня злиться? Сама – ведущая актриса крупного театра, все у нее там по струнке ходят…