— Да вы же вчера дали мне на непредвиденные расходы.

— Вот и действуй.

Ощущая страшную неохоту, я превратил одну зеленую бумажку в кучу голубых и розовых, выбрал восемь красных роз и покатил в район Марьино, на другой конец города.

Дверь Наташиной квартиры стояла нараспашку. В небольшой прихожей были кучей навалены сапоги, ботинки, а с вешалки буквально падали куртки, шубы и дубленки. Пахло тут какими-то сердечными каплями — то ли валокордином, то ли корвалолом.

Я потоптался у входа, потом снял пальто, ботинки и пошел на поиски хозяев.

— Здравствуйте, — сказала стройная девушка, курившая на кухне, — вы кто?

— Да вот, — пробормотал я, показывая на букет и конверт, — от деканата. Материальную помощь выписали, уж извините, больше не вышло.

— Значит, вы из Наташиного института, — уточнила девчонка, — из деканата? Преподаете у них?

Вот почему я не люблю врать. Стоит начать, и процесс становится неуправляемым. Одна неправда тянет за собой другую, громада лжи растет, словно снежный ком. Но делать нечего, раз принялся лгать, приходится продолжать.

— Да, моя специальность — русская литература.

— Понятно, — протянула девица, бесцеремонно разглядывая меня с ног до головы, — ясно, как вас зовут-то?

— Иван… Иван Павлович.

— Света, — пробормотала девчонка, — идите в большую комнату, там мать Наты, ей и вручите.

— Светочка, — проговорил я, — а вы Наташе кто?

— Двоюродная сестра. Наши отцы братья.

— Знаете, я очень неловко себя чувствую, просто не соображу, что и говорить в таком случае, будьте добры, сделайте милость, передайте сами родителям цветы и деньги.

— Ладно, — легко согласилась Света, — я тоже, честно говоря, растерялась. Ну как положено реагировать на смерть? Жуть берет. Хотите кофе?

— С большим удовольствием, — воскликнул я, — замерз как собака.

Минут пять мы говорили о всякой ерунде, наконец я счел момент подходящим и осторожно спросил:

— Что случилось с Натой? Видел ее вчера на занятиях, веселую, совершенно здоровую…

— Жуть, правда? — спросила Света, помешивая ложечкой темно-коричневую бурду, не имеющую ничего общего с благородным напитком инков. — Прямо оторопь берет. Говорят, тромб оторвался. Вроде у нее на ноге вена деформированная имелась, сгусток отскочил и прямо в сердце.

— Это откуда такие сведения?

— Врачи сказали, вскрывали ее сегодня в восемь утра и сообщили причину смерти.

— Где же ее нашли? Ей дома стало плохо?

Света кивнула:

— Ага, на глазах у меня.

— Да ну?

— Точно. У нас сейчас в квартире ремонт, вот я и переселилась к Наташке. Вчера часов в десять лежу себе, читаю детективчик, вдруг Наталья вваливается вся бледная, прямо зеленая и бормочет: «Дай попить скорей».

Света даже испугалась, так плохо выглядела двоюродная сестра. Наташа села на диван, а Светлана кинулась на кухню за минералкой. Но когда она принеслась с бутылкой, Ната лежала без движения, навзничь. Перепуганная Света даже не сообразила сразу вызвать «Скорую помощь». Она принялась теребить сестру, а поняв, что та не дышит, испугалась так, что чуть не потеряла сознание. Словом, когда наконец появились медики, что-либо предпринять было поздно. Слабым утешением для Светы послужило заявление врача: