– Леша, видел главаря?

– Ага.

– Его и делай хроменьким, когда пойдут через реку…

– Понял.

Так, ну что там у нас? Оживленно дискутируют, кто лежа, кто сидя на корточках. Никто по ним не стреляет, и это, скорее всего, придает убежденности в том, что засады поблизости нет, что мины, как и в двух прежних случаях, оставлены давно ушедшей вперед дичью… Впрочем…

Впрочем, субъект с югославской снайперкой, единственный из них, ведет активный поиск возможного противника – залег со своей бандурой в отдалении, у валуна, в оптический прицел таращится, стволом водит, но нет пока что оснований для беспокойства, он ведь, паскуда, все внимание сосредоточил на другой горушке, которая поближе, прямо напротив переправы, а мы-то другую выбрали, в сторонке, так что перехитрили вражину в конкретный момент… ай да Пушкины, ай да сукины сыны…

Ну вот, даже произвел выстрел, пальнул по безвинной горушке, не обремененной присутствием одной из воюющих сторон…

– Леш, что о нем думаешь?

– Что тут думать? – произнес Леша со спокойным, безграничным презрением профессионала, имеющего право на законную гордость собой. – Одно слово: человек со снайперкой… Я его хлопну за Толю…

– Ага, – сказал майор с закостеневшим лицом.

Так-с, пришли к некоему консенсусу… Разделившись на две группы, кинулись вброд – но уже на значительном удалении от мостика, чешут прямо-таки со второй космической скоростью… Ну, не столь уж бездарно – ясно же, что дичь не успела бы засыпать минами всю акваторию, и времени не хватит, и не найдется столько мин…

Ну, так… Доблестно форсировали речку, без потерь, на какое-то время задержались на том бережку, передыхая, сбрасывая дикое напряжение…

– Давай! – выдохнул майор, не отрываясь от бинокля.

Глухой выстрел. За ним еще два, почти слившихся. И тишина, тишина…

Глушителя у маузера, несмотря на все его совершенство, нет, зато имеется длинная трубка пламегасителя, она приглушает звук выстрела и не позволяет определить, с какого направления выстрел был произведен. Полное впечатление, что с ясного неба.

Автоматная пальба – яростно-нерассуждающая… Несколько пуль даже чиркнули по склону горушки, на которой они прятались, прошли значительно ниже. Но озабочиваться этим не следует – во-первых, их не заметили, во-вторых, автомат на такой дистанции неиграет. Точнее, плоховато играет, господа…

А у Леши, как водится, все в порядке – командир крутится на земле диковинной юлой, зажимая колено. Простреленная коленная чашечка – это, надо вам знать, чертовски больно. И полностью отнимает способность к самостоятельному передвижению.

И со второй мишенью – тик-так. Вот только гад, хоть и лежит на земле, ведет себя как-то очень уж спокойно для двойного попадания, сидит скрючившись, судя по лицу, даже не орет…

– Леша?

– Что?

– Чего он такой задумчивый?

А ему пока что и не особенно больно, – спокойно ответил снайпер, невысокий росточком, щуплый, невидный, на супермена Серегу или шкафа Юркова не похожий ни капельки. – Две пули в пузе, всего делов. Это ж и не больно совсем, мы не звери…

Майор мимолетно осклабился. Ну, вот так за Тольку Курловского, о котором еще не привыкли думать, как о