Он ткнул пальцем в один из трёх туннелей, которые заканчивались в темнице.
– Видим, – ответила за всех Пикси Правды.
Отец Водоль кротко кивнул.
– Так вот, это скорее не туннель, а жёлоб. В банке оказалось слишком много шоколада. И кроликам требуется место, чтобы надёжно его спрятать. Место очень укромное. Потайной тайник. Короче говоря, мы решили, что шоколад будет храниться здесь. Мы опрокинем чан с расплавленным шоколадом, и он потечёт по жёлобу прямо сюда. Очень скоро шоколад высшего качества заполнит вашу темницу и накроет вас с головой. А потом он застынет, и всё будет кончено. Никто даже не узнает, что с вами сталось. Ваши кости останутся в шоколаде до скончания времён.
– Вот это смерть, да? – сверкнул глазами Пасхальный кролик. – Смерть от шоколада.
Невозможности
Пасхальный кролик и Отец Водоль ушли. Мы остались одни. Напряжённо вслушиваясь в тишину, мы ждали, когда в жёлобе забурлит горячий шоколад.
– Скорее всего, мы умрём, – сказала Пикси Правды.
– Ты этого не знаешь, – огрызнулась я. – Ты не можешь знать правду о будущем.
– Поэтому я и добавила «скорее всего». Статистически это очень вероятно. Пикси-математика позволяет вычислять такие вещи. А пикси-математика – наука куда более точная и вразумительная, чем математика эльфийская.
Мэри, сидевшая в самой дальней клетке, встрепенулась.
– Вы слышали? Какой-то звук! – воскликнула она.
– Наверное, это шоколад, – вздохнул Отец Рождество.
– Нет, это… Это… – Теперь я тоже слышала. Из туннеля доносилось отчётливое мяуканье.
– Капитан Сажа! – завопила я, когда он выглянул наружу.
– Ох ты ж бедная лошадка, – сказала Пикси Правды. – Теперь ты тоже умрёшь.
Отец Рождество судорожно вцепился в прутья клетки.
– Ему нужно отсюда уходить!
– Кыш! Кыш, Капитан Сажа! – закричала я коту. – Уходи скорее! Иди домой. Если останешься здесь, утонешь в шоколаде!
– Кыш! – Мы все принялись гнать кота прочь. – Кыш! Кыш!
Но Капитан Сажа в своей обычной манере не обращал на нас внимания.
– Ладно, – сдалась я. – Нам всем нужно отсюда выбираться. А то в шоколаде останутся ещё и кошачьи кости.
И тут Отец Рождество снова произнёс ужасное слово:
– Это невозможно.
Меня аж перекосило. Я наконец поняла, почему у эльфов оно считается самым грязным ругательством.
– А вот и нет! – Я упрямо выпятила губу.
Капитан Сажа подошёл к моей клетке и принялся тереться головой о прутья. Он громко мурлыкал – наверное, потому, что понятия не имел, какая опасность нам угрожает.
Отец Рождество посмотрел на меня. На лице его играли мягкие отблески пламени.
– Ты с самого начала была права, Амелия. Не всё в этом мире возможно.
– Ну нет, Отец Рождество, – не согласилась я. – Давай же, ты сам вечно твердишь, что невозможность – это лишь возможность, которую мы ещё не увидели.
– Амелия дело говорит! – поддержала меня Мэри. – Помнишь? Когда-то мы думали, что навсегда останемся в работном доме.
– Что ж, теперь вам грозит навсегда остаться в подземной шоколадной тюрьме, – заметила наблюдательная Пикси Правды. – И умереть в самом скором времени. Не сказала бы, что это сильно лучше.
Но тут она кое-что вспомнила.