– Спасибо, что приехали, Олег, – улыбнулась Женя.

– Женечка, вы и представить себе не можете, что я пережил, когда услышал, что это вы там… в парке.

Он неосознанно слишком сильно сжал ее ладонь, и Женя скривилась от боли.

– Ой, простите, Женя. Я слишком волнуюсь. Простите!

– Ничего, ничего. По сравнению с пробитой головой, это ерунда, – попыталась пошутить она.

– Простите, – он поднёс ее руку к губам и поцеловал.

Женя смутилась и попыталась отнять руку, но Олег удержал ее. Как будто собравшись с духом, он наконец решился:

– Женя, вы же знаете… ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Все эти годы…

– Не нужно, Олег, пожалуйста, – Женя не хотела слышать его признаний, не хотела неловкости, которая обязательно возникнет между ними потом; не знала, как вести себя и что сказать, чтобы не обидеть, но и не дать пустую надежду.

– Нет, я должен наконец сказать. Ты чуть не погибла сегодня. Я думал, что ты мертва, – он пристально посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя и всегда любил.

Она хотела было ответить что-то, но он перебил ее.

– Не нужно ничего говорить, Женя. Я все понимаю. У тебя есть другой мужчина. Но ты должна знать, что я готов ждать столько, сколько нужно. Может быть, когда-нибудь твои чувства ко мне изменятся, и ты тоже…

– Олег, – решительно сказала Женя. – Я не хочу, чтобы вы питали какие-то надежды. Я люблю Тамерлана. Но даже если бы его не было в моей жизни… вы и я… этого никогда не будет. Я не ваша женщина, а вы не мой мужчина. Я уверена, в глубине души вы и сами это понимаете. Хотя, может быть, сейчас и несогласны со мной.

– Думаете, Женя, мы не подходим друг другу?

Она кивнула, улыбнувшись краешками губ.

– Давайте останемся друзьями, Олег. Как раньше. Это самое лучшее, что может быть между двумя одержимыми историками. Давайте сделаем вид, что этого разговора и не было вовсе. Я уверена, скоро вы встретите хорошую женщину, и мы ещё погуляем на вашей свадьбе.

– И на вашей? – улыбнулся Олег Дмитриевич.

– И на моей.

Она увидела, что его лицо будто бы расслабилось, из глаз словно ушло какое-то напряжение. Казалось, он скинул тяжкий груз с плеч и они тут же распрямились. Вся его поза и выражение лица полнились облегчением.

– Тогда отдыхайте, Женечка. И до встречи в университете.

Он ушёл. Женя закрыла глаза. Кажется, все решилось как нельзя лучше. Наверное, им надо было давным-давно поговорить откровенно. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Тамерлан вернулся в больницу к Жене уже в начале двенадцатого вечера. Он договорился с Галиной Ильиничной, задобрил ее, и старушка пустила его к Жене, которая мирно посапывала в своей палате. Тамерлан ещё долго сидел возле неё, гладил по волосам, а потом завалился на соседнюю пустующую койку и тут же погрузился в глубокий сон.

Как ни тяжел последний час —

Та непонятная для нас

Истома смертного страданья, —

Но для души еще страшней

Следить, как вымирают в ней

Все лучшие воспоминанья…

Федор Тютчев

Женя проснулась около восьми. В темноте сначала не поняла, кто спит на соседней койке. И только когда глаза привыкли к полумраку, узнала знакомые черты. Она поднялась с кровати. Слава богу, голова больше не ощущалась, как расколотых арбуз, только слегка саднила в области полученного удара. Она подошла к окну и выглянула наружу. Ещё не совсем рассвело, но горизонт уже окрасился в более мягкие серые тона. Мороз отпустил, небо теперь полнилось тучами, нависавшими низко над землёй. Похоже, снова будет снег. Женя присела на краешек кровати Тамерлана, осторожно погладила его заросшие двухдневной щетиной щеки. От ее прикосновения он проснулся.