– Что вы намеревались делать дальше?

– Разрешите закурить?

Шелестов приподнялся, выставил большой палец – ветер дул теперь в сторону леса.

– Курите, я тоже закурю.

Они задымили.

Майор повторил вопрос:

– Что планировали делать дальше?

– Ничего не планировал. Хотел дойти до деревни, а там – будь, что будет. Возможно, где-нибудь здесь соберется партизанский отряд, тогда появится возможность сообщить о себе в Москву. Возможно, к деревне подойдут какие-нибудь подразделения Красной армии, можно уйти с ними. Не знаю. Ничего определенного я не планировал.

– Понятно.

Сосновский принес несколько картофелин, порезанный кусок сала, два ломтя хлеба, лук, фляжку воды из родника.

– Кушать подано, господа-товарищи.

Шелестов взял закуску.

– Привал час, дальше пойдем в сторону деревни.

– Ясно, командир.

Майор пододвинул еду Маханову:

– Конечно, не как в московских ресторанах, но для наших условий – вполне прилично.

– Вы сказали «в сторону деревни», почему не в саму деревню?

– Объясню позже. С этой минуты, товарищ Маханов, передаю вам приказ майора Платова: во всем беспрекословно подчиняться мне, называть меня можете «Максим Андреевич» или «товарищ майор». Это понятно?

– Понятно, Максим Андреевич.

– Ну и хорошо, угощайтесь.

– Благодарю.

В 12.20 группа продолжила движение по лесу. Маханов как уроженец этой местности, подсказал тропу, чтобы не пробираться сквозь заросли. Он шел рядом с Шелестовым, впереди на этом этапе двигался капитан Сосновский.

Исполнявший роль дозорного, он вдруг остановился на опушке, что возвышалась над местностью, и подал знак подойти к нему. Офицеры и Маханов устроились рядом с Сосновским. Отсюда была видна Центральная улица и дальше – почти вся деревня.

Мотоциклисты уже объехали все уцелевшие дворы. Два из них вместе с легковым автомобилем, который разведчики сначала не заметили, встали между разбитыми конторой и клубом. Туда немцы гнали людей.

Маханов удивленно проговорил:

– Это что за черт?

– Что? – повернулся к нему Шелестов.

– Рядом с офицером – председатель колхоза Тетерин и Семен Коробов.

– И что? Немцам надо назначить местного старосту, а ему полагаются помощники-полицаи. Вот они и выбрали. С председателем – понятно: немцам невыгодно, чтобы колхоз распался, им надо, чтобы мы работали на благо их рейха. А вот почему там твой друг?

– Семен и вдруг – полицай?

– Люди, Николай Иванович, очень часто меняются в зависимости от ситуации. Полицаю платят, его боятся, он хоть и не главный на деревне, но власть имеет.

– Я лично его придушу.

– Не спешите, Николай Иванович, возможно, все не так, как представляется.

– А еще Рылова хотел на чистую воду вывести! Оборотень и приговор ему один – смерть!

Шелестов внимательно посмотрел на Маханова:

– Ну, даже если и так, приговор ему будут выносить другие люди, но уж никак не вы, Николай Иванович. Мы достаточно за вами побегали, чтобы продолжать бегать дальше. Не хватало еще вытаскивать вас из застенков гестапо. Мы не имеем права рисковать вами. А будете проявлять своеволие, к которому, судя по всему, вы весьма склонны, то я вынесу смертный приговор в отношении вас.