— Гаркуши? — с недоверием переспросил пан Валович. — Как же это получилось?

Жабицкий рассказал.

— Дивно, весьма дивно… Как мне ведомо, у схизмата не менее пятисот сабель…

— Бог помог. Вылез тать из леса чернь грабить… — убеждал капрал и думал: «Дивно… Еще бы!.. Если тебе это не удавалось».

— Здесь, рядом, — пан Валович наклонился вперед и выкинул руку к лесу, — загон Небабы.

Много раз Жабицкий слыхал о загоне черкаса Антона Небабы, которого почему-то называют полковником. Какой может быть из хлопа полковник? И все же говорят, что он хитер, что умеет с чернью вести разговоры, а та льнет к нему и верит ему. Что касается загона, капрал, как и шановный пан войт, не хочет слушать о силе подобного войска. Как можно сравнивать закованного в латы немецкого рейтара с огненной саблей и пистолью или мушкетом с казаком в папахе на пузатой кобыле? Не знает казак ни приемов боя, не обучен сложной военной науке. Больше на лихость рассчитывает казак да на удаль. Случай под Горвалем показал, что рассыпались казаки только от блеска сабель отряда Жабицкого. И боя, по сути, не было. Три рейтара — не потеря. Случайно их тоже порубить могли. Да, горазды воевать черкасы с безоружным паном в маентке. Там они храбрые…

— А что Небаба, ваша мость? Чернь на конях…

— Так, капрал, чернь, — согласился Валович. — Мерзка она и опасна тем, что сражается не по-рыцарски, а как ей вздумается. Поди узнай, что она выбросит…

— Будем бить ее! — Жабицкий подкрутил усы.

Пан Валович помахал ладонью у лица и расстегнул камзол. Было жарко. А здесь, среди болот, еще и парно. Днем и ночью жужжат комары. Над лошадьми тучей висят оводни. В тихие безветренные дни воздух пропитан гнилым болотным запахом. От непривычки у пана Валовича кружит в голове и тошнота подкатывается к горлу.

К шатру прискакал дозорный. Осадив коня, он соскочил с седла и, часто дыша, замер против Валовича в ожидании дозвола начать говорить.

— Что?

— Казацкое войско движется по шляху.

— Далеко? — насупился Валович.

— Верст пять отселе, — и посмотрел в сторону шляха.

Быстрыми пальцами Валович застегнул камзол, резко встал со скамейки, прицепил саблю. Через несколько минут дозорные ускакали в разные концы, чтоб зорко следить за шляхом. И если приблизятся черкасы хоть на версту — немедля дозорные дадут знать об этом. Валович оценил обстановку. День клонился к концу. Теперь боя ждать нечего. Если завяжется он, то завтра утром. Небаба подтягивает сотни и готовится к сражению. Видимо, его лазутчики зорко следят за лагерем. Пусть следят и видят силу. Позиция здесь выгодна для Валовича. С севера прикрывает река Ясельда. За рекой казаков нет. Это известно доподлинно. С востока — глубокие рвы и овраги. По ним казаки не пойдут. Потому боится, наверно, казацкий атаман Небаба, что там, дальше, прижмет его Валович к болотам. Выхода другого у черкасов нет. Вынуждены будут рубиться здесь. И хорошо!

Через час снова прискакали дозорные. И первый, и второй подтвердили, что казацкое войско приближается к лагерю. Первый доложил: идет загон, в котором не менее десяти сотен. Второй недоуменно повел плечом: столбом стоит пыль над шляхом, а черкасов, как ему показалось, не больше сотни.