Гетман дернул поводья. Конь поднялся на дыбы и, дрожа, пошел на волка. А тот, обессиленный, метнулся в сторону. Но свинчатка ударила его по голове. Зверь перевернулся, вскочил на ноги и завыл, задрав окровавленную пасть.

Еще удар и еще… Волк завертелся на месте и, наконец, упал, раздираемый гончими.

— Лежит… схизматик Хмель!.. — воскликнул Жабицкий.

Шутка понравилась гетману, и он весело рассмеялся.

Охота развеяла грустные мысли Януша Радзивилла. Он возвращался в замок в добром расположении духа. Отпуская Гонсевского и капрала, предупредил, подняв руку в черной перчатке:

— Завтра утром пойдем на сохатого с мушкетами…

Четыре дня таскался Януш Радзивилл по глухим окрестным лесам. Меткой пулей гетман положил красавца сохатого, которого удачно направили на выстрел загонщики. Посадили на рогатину медведицу, разорили волчье логово и забрали пятерых волчат. В конце недели гетман получил письмо из Варшавы. Старый друг граф Сапежка испортил вконец доброе настроение, стало известно о заговоре черни и готовящейся смуте. Есть вести, что работные люди в Варшаве завели связи с черкасами. Некоторых зачинщиков схватили и посадили на колы. Остальное Сапежке неизвестно и если будут новости, обещал сообщить их сразу же.

Гетман дал наказ Гонсевскому ехать в Слуцк, а капралу Жабицкому выделил двадцать пять рейтар и приказал скакать в отряд пана Валовича, который находится у Горваля. Хлопа и бунтаря Гаркушу надлежало разгромить наголову, а его самого поймать и на цепи привести в Несвиж.

На рассвете Жабицкий и рейтары покинули замок. Шли на рысях. Всю дорогу капралу Жабицкому думалось, как порубят отряд Гаркуши, как будет черкас стоять на коленях и просить пощады. Потом пан Валович поручит ему отвести схизмата в Несвиж. В пана Валовича Жабицкий верит. Он хитер, отважен и расчетлив.

К концу дня конники увидели дым, поднимающийся из-за леса. Придержали копей.

— Гресск, — определил проводник.

Жабицкий насупился. Если черкасы обложили и подожгли Гресск, следовательно, шляхом не пройти.

— Обминуть Гресск надобно. Нечего нам делать там.

Проводник зачесал затылок. Близких дорог не было. И все же сгорбленный, седой, как лунь, старик подсказал старый, забытый шлях. Что касается черкасов и почему горит Гресск, он ничего не знает.

Поехали старым шляхом. Всю дорогу неспокойно было на душе у Жабицкого. В каждом лесу ждал засаду. Черкасы не внушали страха, но и внезапное появление их было неприятным и нежелательным. На второй день подошли к Горвалю. В двадцати верстах от села, на лесной поляне у дороги, увидели мальчугана. Подобрались незаметно и схватили хлопца. Из берестяного лукошка высыпались на траву грибы.

— Где живешь? — строго спросил капрал.

— В деревне, — мальчуган показал рукой.

— Черкасы стоят в хатах?

Мальчуган дернул плечом.

— Ночевал люд.

Жабицкий со злостью схватил хлопца за руку, тот сморщился, но не заплакал.

— С саблями? — допытывался капрал.

Мальчуган показал на саблю Жабицкого.

— Черкасы, — заключил капрал. — Много их?

Тот снова пожал плечами. Жабицкий размахнулся и дал оплеуху хлопцу. Он свалился с ног. Рейтары связали мальчугана, чтоб не сбежал и не дал знать в деревне. Жабицкий послал рейтара, дабы разведал все как есть. Разведчик вскоре вернулся и подтвердил, что в деревне действительно остановились казаки, которых не более пятнадцати человек конных. Жабицкий удовлетворенно потер руки и приказал обнажить сабли.